Идти к великому магу-преобразователю и выпрашивать методику? Мысль неплохая, но Грэйт решил: сперва стоит посоветоваться с учителем.
А вдруг у учителя уже есть нужный метод? А вдруг он сможет дать дельный совет? В конце концов, даже если ничего не найдётся, учитель уж точно сможет направить к таким величинам, до которых самому Грэйту никогда не добраться. В худшем случае — зря съездит. В крайнем — получит от учителя нагоняй.
Ну и что? Сколько он уже выслушал? «Слабая боеспособность», «отсутствие боевого чутья», «мышление, как у простого человека, совсем не похоже на мага»… Он ругает — а Грэйт, словно подставив лицо под лёгкий ветерок в горах, терпит, а потом продолжает заниматься своим делом.
Решено — значит сделано. Он собрал последние наработки, и наутро отправился на вершину Игольской горы.
Повелитель Грома спокойно выслушал просьбу ученика. Его пальцы едва заметно шевельнулись — и в воздухе возник шар молнии.
Серебристо-белый, ослепительно яркий, он повис в воздухе и начал делиться: один — на два, два — на четыре, четыре — на восемь…
Грэйт моргнул всего дважды, а перед ним уже плавало тридцать два молниевых шара, хаотично носясь туда-сюда, сталкиваясь, разлетаясь, будто выполняя бесконечный броуновский танец.
Зрелище напоминало страшные байки от студентов-химиков из прошлой жизни, о том, как в цехе случайно разлетался раствор трет-бутиллития, и тогда всё предприятие превращалось в пороховую бочку.
— Попробуй, — спокойно сказал учитель. — Оберни эти молнии своей духовной силой и погаси их.
Не успела фраза долететь, как одна из молний закачалась прямо к лицу Грэйта. Треск, запах озона, каждый волосок на затылке встал дыбом, а брови и ресницы будто превратились в иголки.
Он не посмел спорить. Выбросил вперёд духовную силу, попытался охватить шар.
Не получилось. Снова попытался — и снова мимо.
Молния вела себя так, словно играла с ним в кошки-мышки. Грэйт стиснул зубы, добавил силы и резко «накрыл» шар. Отлично, теперь он хотя бы перестал ускользать!
Это было похоже то ли на ловлю бабочки сачком, то ли на попытку прихлопнуть комара.
Стоило приложить хотя бы крошечное усилие, как шар срывался в сторону.
«Наблюдательный эффект?» — мелькнула мысль у Грэйта. — «Стоит только приблизиться, и система уже меняется».
Он сменил тактику, развёрнул духовную силу в целый пузырь и накрыл шар сверху. Да, получилось! Сжать, прижать… ещё чуть-чуть…
Десять сантиметров… пять… два… один…
Но прежде чем оболочка коснулась молнии, раздался треск: шар выбросил в неё разряд и тут же разорвался. Духовная сила Грэйта разлетелась клочьями, а из осколков вылетели две новые молнии.
— Снова! — донёсся холодный голос учителя.
Грэйт, сжавшись, снова кинулся на ближайший шар. Ускорил сжатие вдвое — и снова взрыв. Теперь три молнии плавали в воздухе, заполняя пространство.
Он сумел задушить одну — но та разлетелась на десятки крошечных искорок, величиной с вишенку. Те продолжили летать по залу, сталкиваться, делиться, сливаться.
— Учитель… сколько ещё мне их гасить?.. — жалобно выдохнул Грэйт.
— Все, — прозвучал спокойный ответ. — Ты уже восьмого круга маг. Для восьмого круга уничтожить несколько десятков молний — не трудность.
Что ж, значит, дело не в силе, а в опыте…
Грэйт стиснул зубы и продолжил. Первый шар, второй, третий… четвёртый уже превратился в бублик, словно сладкий пончик.
— Учитель, может быть… — начал он с надеждой.
— Нет, — коротко пресёк его Повелитель Грома.
Пришлось продолжать. Три пончика он всё-таки уничтожил, но четвёртый вдруг превратился в… игрушку-«вертушку». С тремя изогнутыми лопастями, вращавшимися сами собой.
Стоило коснуться — и она срывалась в сторону, меняя траекторию!
Грэйт побледнел. В голове завертелось лишь одно: «Это же поверхность! Криволинейные расчёты! Для таких форм нужны методы конечных элементов, нужны пятиосевые станки! А я должен голыми руками, духовной силой…»
Он рухнул на колени, совершенно обессиленный:
— Учитель… я больше не могу…
Тогда грозовой океан мгновенно схлопнулся. Все молнии собрались в крошечную серебристую змейку, что обвилась вокруг пальца Повелителя. Чешуйки мелькали, язык раздваивался, и даже на расстоянии в несколько метров она выглядела пугающе живой.
Учитель щёлкнул пальцами, змейка выпила маленький молниевый шарик и замерла. Потом, едва заметно кивнув, он призвал с полки чёрный ящичек и тонкую тетрадь.
— Это игрушка, — сказал он. — Я сделал её ещё в юности для тренировки духа. Забери. Когда сумеешь зажечь все камни и удерживать их хотя бы полчаса, приходи за следующим упражнением.
Грэйт низко поклонился и вышел.
В башне он разглядел ящик внимательнее. Чёрный, матовый, с узором в виде вьющихся побегов. На крышке — дюжина цветков в разной фазе распускания. По бокам — по пять мутных камней.
Он коснулся первого. Щёлк! В центре одного цветка вспыхнул огонёк, и наружу вылетел крошечный шарик-молния.
Грэйт успел его задушить — но тут же появился второй. Потом третий, четвёртый, пятый…
Он метался, гасил их, едва поспевал, пока наконец не погасил все. Второй камень вспыхнул — и уже два шара одновременно вылетели наружу.
— Что?! — Грэйт едва не взвыл.
Это что же выходит? Магический вариант игры «ударь крота»?
Только если промахнёшься, крот не спрячется, а шарахнет тебя молнией прямо в лоб!
— Учитель… — Грэйт застонал, обхватывая голову. — Это же совсем не весело! Хоть бы «тетрис» дали!
Но игра была лишь одна. «Молниеносные кроты».
