Хотя в душе Грэйт был не против уступить и дать скидку, он всё же не ответил сразу. В голове он быстро прикинул, взвесил слова и лишь после того, как, оглянувшись, увидел лёгкий кивок учителя, поднял голос:
— Я ведь сам часть Совета, естественно, готов поддержать его решения. Что касается моих патентных отчислений, я согласен снизить цену, дать скидку, даже отсрочить оплату — как угодно.
Сказав это, он снова скользнул взглядом назад. Учитель чуть приподнял уголки глаз, Байербо вскинул большой палец, а сестра Филби взглянула на него озорно, с сияющей улыбкой. Только архимаг Карлайл выглядел иначе: его губы чуть дрогнули, ясно прочитывалось беззвучное «но…».
И действительно:
— Но, — продолжил Грэйт, — производство пенициллина в основном зависит от культа Бога Природы: именно они взращивают колонии плесени. Поэтому придётся вести переговоры и с ними.
— Это не проблема, мы займёмся переговорами, — поспешно заверил председатель комиссии и, облегчённо вздохнув, добавил:
— Слава богам, маг Нордмарк готов на уступки! Раз уж сам изобретатель идёт навстречу, то и остальным деваться некуда. Это ведь не о барышах речь — это о лечении ран, о спасении жизней, ради блага всего королевства!
Тем более что храм Природы и без того брал немного, а условия оплаты у него были гибкие: можно зерном для голодающих, можно трудовыми проектами под эгидой Совета — всегда найдётся способ погасить счёт.
— Кроме пенициллина, советую закупить и стрептомицин, — не упустил случая Грэйт, развернув рекламную кампанию:
— Это новый препарат из моей башни. Он отлично действует против туберкулёза и некоторых инфекций вроде синегнойной палочки.
Иными словами, вместе с пенициллином его можно использовать почти как универсальный антибиотик. Но главное —
— Против холеры эффективность не слишком высокая, но кое-какая есть. А ещё, по результатам лабораторных опытов, он убивает возбудителя чумы. Правда, до клинических испытаний мы ещё не дошли…
Овал с изображением черепа на экране вспыхнул особенно ярко… и тут же погас, больше не появляясь.
Грэйт с невольным кощунством подумал, что, возможно, это учитель собственноручно вырубил канал связи.
Как бы там ни было, сделка удалась: он успешно «продавил» и пенициллин, и стрептомицин, и в довесок к ним — наборы шприцев. А заодно и «боевой комплект медика»:
— чистая марлевая повязка с винтовым жгутом для остановки крови;
— простое кровоостанавливающее средство с порошком трав;
— таблетка алюмокалиевых квасцов для очистки воды.
Во всё это Грэйт вложил только идею, рецептуру и стандарты качества. Кто будет добывать сырьё, кто строить фабрики, кто закупать партии — его не касалось. Даже на продаже инъекционных наборов и этих «трёх боевых мелочей» он не собирался наживаться.
Да и зачем? Пенициллин со стрептомицином уже приносили ему золотой дождь.
Ах, денежки… такие сладкие маленькие денежки!
Он с серьёзным видом, но внутренне с лёгким интересом дослушал всю сессию.
Надо признать, у архимагов взгляд был широкий, решения — чёткие, а эффективность обсуждения впечатляла. Особенно теперь, когда легенды наблюдали за ними в прямом эфире.
И вели они себя достойно: ну да, изредка кто-то хлопал ладонью по столу или повышал голос, но никто не кидался чернильницами, чашками или, упаси боги, сапогами.
Вероятно, всё дело было именно в том, что легенды смотрели?
Так или иначе, всего за один день комиссия разложила всё по полочкам:
— сформулировали позицию по войне в Нидерлане;
— составили список ресурсов и расценки;
— распределили ответственных за дипломатию и переговоры;
— утвердили, что согласовывать с храмами, орденами, знатью и королевской семьёй;
— и наметили рамки предстоящих переговоров с делегацией Нидерлана.
Кому какие поручения — тоже расписали.
И Грэйту, как назло, досталось:
— А теперь помоги принять Нилерланских послов!
Грэйт: ????
И при чём тут опять я?!
Делегация из Нидерлана прибыла очень быстро. Трое мужчин и одна женщина, все измождённые, с лицами, уставшими от долгой дороги. У той единственной дамы в глазах помимо усталости отражались твёрдость и печаль.
И именно она оказалась самой внимательной в госпитале. Она лист за листом изучала представленные истории болезней, схемы лечения, результаты. Читала так, будто каждую букву хотела вырезать в собственной памяти. Пенициллин, стрептомицин, жгут для остановки крови… особенно пристально — случаи со сколиозом, и так жадно, словно готова сама ощупывать каждого пациента.
Неужели это жена того самого графа Остенде? — мелькнула у Грэйта мысль. — Мать мальчика, которого привезли лечить?
Но он решил не показывать догадку и вёл себя так, будто перед ним обычный посланник. Терпеливо объяснял:
— Этот мальчик в детстве получил ожог спины. Мышцы и фасции стянули позвоночник, вызвав искривление. После операции он уже проходит обучение в храме Бога Войны, через пару лет станет новобранцем.
— У этого — болезнь в детстве, остались тяжёлые последствия. После коррекции он теперь может работать и устроился грузчиком в мастерскую.
— А эта девочка — врождённое искривление, осложнённое воронкообразной грудью и пороком сердца. Мы пока только разрабатываем план, пока не будем уверены на девяносто процентов — не начнём операцию.
Женщина долго смотрела на маленькую пациентку. Девочке было всего лет семь-восемь. Красная от смущения, но упорно не прячущаяся за спины взрослых, она стояла с гордо выпяченной грудью и сильным горбом на спине, не в силах выпрямиться. И в этом облике угадывалось что-то до боли знакомое… её старший сын.
Старое платье из перешитой простыни — единственное, что было чистым. Но лицо девочки румянилось, и, встречаясь взглядом с дамой, она вовсе не выглядела запуганной.
— Как тебя зовут? — мягко спросила женщина.
— Лия. Почтенная госпожа, меня зовут Лия.
— Лия… — дама медленно присела на корточки, чтобы оказаться с девочкой на одном уровне. Взяла её за руку, почувствовала под пальцами грубые мозоли и тихо сказала:
— Ты ведь знаешь, что операция может не получиться?
— Да, госпожа. Маг сказал: если не выйдет, я могу остаться калекой, не смогу ходить, даже умереть.
— А если… — женщина бросила быстрый взгляд на Грэйта, убедилась, что он не вмешивается, и продолжила: — А если я заберу тебя? Тебе не придётся ложиться под нож, рисковать параличом и смертью. Я буду растить тебя, как родную дочь.
Она раскрыла ладонь и укрыла ею тонкую ладошку девочки, передавая ей своё тепло:
— Ты никогда не будешь голодать, никогда не будешь мёрзнуть. У тебя будут красивые платья и возможность учиться. Ты согласна пойти со мной?
