— Снимайте одежду! Всем в воду, мыться дочиста!
— В таком виде — ни в дома, ни за стол! Не искупаетесь — хоть под забором голодайте!
— Никому ваши тряпки не нужны! Каждому выдадут новые, старьё отправим в стирку!
— Волосы сбрить наголо! Что, хотите, чтобы вши по лагерю прыгали?!
— Детей до трёх лет держать при матерях! С трёх лет и старше — мальчиков в мужскую баню, за ними будут следить!
Крики, ругань, визг, возня — у Грэйта от всего этого грохота гудела голова. Почему, ну почему эти переселенцы никак не хотят слушаться?! Всё же для них подготовлено, всё — ради их же блага. В тех самых раздельных банях действительно только вода! Шестьдесят сантиметров глубины, с разведённым в нужной пропорции дезинфицирующим средством. Не западня, не ловушка, не жуть из легенд. Просто помыться!
— А-а-а! Что этот мальчишка делает в женской бане?!
Вопль, за которым тут же раздался визгливый окрик повыше:
— Где он «большой»?! Ему всего шесть лет! Мужа рядом нет! Ты сама бездетная, вот и злобишься!
Грэйт зажал лицо рукой и умоляюще взглянул на Сайрилу. Помоги, ну пожалуйста. Правила уже объявлены: мальчиков старше трёх лет — в мужскую баню. Отступать нельзя.
Но стоило там стихнуть, как из мужской бани донёсся новый вопль:
— Эй ты! Не смей гадить в бассейне!
Грэйт: «…»
Сил моих больше нет…
Целый день — череда нелепых происшествий. Будто снова попал в приёмное отделение скорой помощи прежней жизни. Честно говоря, на саму противоэпидемическую работу уходило усилий — единица, а на всё остальное — десять, не меньше!
Впрочем, кроме досады и усталости, серьёзных провалов пока не было. Люди ели, спали, ежедневно проходили осмотр, заболевших вовремя выводили в отдельные бараки…
Только обязательное бритьё голов вызвало бурю жалоб. В остальном порядок соблюдался.
Грэйт задержался в этом лагере на два дня, потом ещё сутки провёл в другом, бедняцком. Он уже собрался остаться ещё, когда из самого дальнего карантинного пункта примчались гонцы, чуть не плача:
— Магистр Нордмарк, выручайте! Мы больше не справляемся!
Не справляются? Что случилось? Вспышка?
Грэйт напрягся. В каждом лагере ведь свои целители стояли:
— В бедняцких — природный жрец и травник.
— У ремесленников и купцов — жрец Боевого Бога и травник.
— У военных Нилерланских дворян — целитель-маг и травник.
Если и они сдавались, звать должны были его. А если и он не справится — тогда уж всех лекарей графства Инвернесс под ружьё.
— Что у вас? Лихорадка? Сыпь? Рвота? — на ходу бросал Грэйт, вскакивая на спину Апы.
Но гонец, глянув на исполинского серебряного оленя с тремя пассажирами, попятился, побледнел.
Испугался, бедняга.
Грэйт только вздохнул, сотворил фантомного скакуна и показал рукой. Тот всё равно колебался, пока Грэйт не щёлкнул пальцами — и верёвка, ожившая змеёй, угрожающе качнулась. Пришлось бедолаге лезть в седло.
Два всадника рванули вперёд. Грэйт успокоил спутника заклятием — и тот наконец выдохнул и заговорил:
— Они не подчиняются! В домах сидеть не хотят! Чуть отвернёшься — уже бегут наружу! Людей мало, сдержать невозможно! Сегодня вообще заявили, что село тесное, гулять негде, и повалили за ворота! Магистр Манчини пытался остановить — да где там!..
Ясно, — мрачно кивнул Грэйт и скомандовал:
— Апа, бегом!
Белый олень рванул, ветер хлестал в лицо, копыта гремели, будто гром. Вскоре внизу показалось селение, переоборудованное в карантинный лагерь. А вместе с ним — и гул голосов, доносившийся на весь залив.
— Мы требуем свободы! Нас держат как преступников!
— В соглашении с Советом не было таких условий!
— У меня собака! Её надо выгулять!
— Мы дворяне, а не грязные крестьяне! Как смеете нас запирать!
Грэйт тяжело вздохнул. В прошлой жизни людям с интернетом, телевизором и играми было невмоготу сидеть взаперти. А тут — средневековый мир, скука и страх. Конечно, бунт.
Он услышал, как в гуще толпы тщетно пытается перекричать их магистр:
— Мы не заключаем вас! У кого-то среди вас тиф! Чтобы болезнь не разнеслась, нужно разделение и карантин!
— Чушь! — кричали ему. — Заклятие исцеления — и всё! Зачем нас держать?!
— Я рыцарь! Рыцарь! И никакая хворь меня не возьмёт!
Шум нарастал, звенели клинки. И вдруг — резкий скрежет стали, вспышка, взрыв!
Грэйт похолодел. Да, это вам не прежняя жизнь: тут каждый со своим оружием и магией. Здесь полицейских дружинников не хватит, чтобы удержать толпу.
— Аппа! — он поднял белого оленя в высокий прыжок. Тот перелетел через частокол и с грохотом рухнул в центр двора.
Одним махом Грэйт окутал себя и Бернарда защитными чарами. Сайрилу — тоже, пусть ей и ни к чему, но обделять нельзя.
— Я здесь главный! — громко заявил он, вставая перед своим магом, лицом к вооружённым дворянам и их людям. — Хотите разъяснений — спрашивайте у меня! Но ломать порядок — не смейте!
Бернард уже спрыгнул с седла, вытащил свою костяную дубину, на ходу облачаясь в доспех. Сайрила с улыбкой достала длинный лук, натянула ледяную стрелу и навела прямо в грудь впереди стоящему рыцарю. Аппа опустил рога, серебряные всполохи пробежали по широким отросткам — четыре метра грозной силы.
— Ты… что собираешься? — рыцарь-старший сам невольно отступил. Олень и спутники явно не уступят в силе. Лоб в лоб они не выиграют. Но, вспомнив об уговоре с Советом, он собрался с духом и шагнул вперёд:
— Я капитан «Жемчужины моря», дворянин рода де Тремед! Здесь стоят рыцари и господа! Мы требуем к себе должного отношения! Мы не позволим держать нас взаперти!
Из толпы выкрикнули:
— Верно! Кто ты такой, чтобы нам приказывать?!
Грэйт вскинул посох:
— Я Грэйт Нордмарк, восьмого круга маг, восьмого круга жрец Природы.
Весь этот карантинный лагерь, весь план изоляции — мой проект. Есть возражения — ко мне. Но правила нарушать нельзя!
Толпа замерла. И только где-то сзади, в глубине рядов, один мужчина метнул быстрый взгляд, блеснув глазами, и тихо, незаметно начал протискиваться назад.
