Су Лунь невесело усмехнулся, когда уже оказался в наручниках:
— Чжань Сюэян говорил, что его разум затмило желание… Наверное, он был прав. Хотя, пожалуй, настроение у него правда улучшилось, если всё ограничилось строительством.
Фу Хэн так и не понял, что это была за фраза. Он продолжал хмуро следить за работами.
Лю Шуан проспала весь день. Когда она наконец открыла глаза и увидела над собой мерцающие кисти в зале, то решила, что ей это лишь мерещится.
— Проснулась?
Она повернула голову и как раз в тот момент, когда в комнату вошёл Янь Чаошэн. Его лицо уже начало преследовать её в кошмарах, потому она тут же отшатнулась и прижалась спиной к изголовью.
Смущение и досада смешались в её взгляде, она сверкнула на него глазами и, сжав зубы, прикрикнула:
— Пятнадцать дней!
Он остановился и чуть склонил голову, будто признавал вину. Лю Шуан успела заметить, как уголки его губ предательски дрогнули в улыбке.
Она схватила подушку и швырнула ею в него. Он даже не шелохнулся, позволив ей ударить себя по лбу, ничуть не сопротивляясь.
— Не злись, — мягко сказал Янь Чаошэн и вдруг, неведомо откуда, достал жемчужину и ловко надел её ей на шею.
Он хотел было чмокнуть Лю Шуан в щёку, но наткнулся на угрожающий взгляд.
Его глаза сияли. Так смеётся только беспечный юноша, когда ему позволено быть собой. Неприкрытая и искренняя радость струилась от него. Она была заметна даже в уголках бровей.
Их взгляды неожиданно пересеклись, и в тот же миг в памяти всплыли картины, происходившие в пещере. Даже Янь Чаошэн, столь редко терявший самообладание, вдруг кашлянул, как будто и сам ощутил стыд.
— Болит ещё? — спросил он негромко.
От его взгляда у неё вспыхнули щёки. Да, смущение бывает заразным. Если бы она знала раньше, какими бывают демоны… Впрочем, поздно жалеть. Она опустила голову, взглянула на жемчужину у себя на шее и, чтобы сменить тему, спросила:
— Что это?
— Золотая Жемчужина. Защитный артефакт, — ответил он. — Лучший артефакт, что смог изготовить главный кузнец демонического дворца.
Лю Шуан и прежде видела не одну редкую вещь, но эта жемчужина на коже излучала живое тепло. Её пронизывала плотная, насыщенная аура, мощь, от которой перехватывало дыхание.
— Она создана из моей защитной чешуи, — добавил он. — Даже если древний демон придёт, этот артефакт выдержит удар.
Она онемела:
— Твоей… защитной чешуи?
Он что, с ума сошёл?
— Да, — кивнул он просто.
Он взял её руку и мягко приложил к своей груди:
— Самая крепкая чешуя у демонов. Здесь.
Лю Шуан прекрасно знала, что значит защитная чешуя. В былые времена, в эпоху древних, демонический Император отдал такую свою чешую дочери и принцессе Фениксов. В итоге артефакт попал к смертной женщине и породил хаос, охвативший целые земли.
Для демона ядро — первая половина жизни, а защитная чешуя — другая.
А он, едва сумев выковать из неё жемчужину, отдал её ей.
Лю Шуан посмотрела в его глаза. Если теперь думать, будто он действует ради сердца Хуэйлин, то это была бы несправедливость, которую не одобрит ни само небо.
Он… действительно любит её.
Она долго молчала, потом покачала головой и потянулась к цепочке:
— Я не приму её. Ты сам её носи.
Если бы это было лишь расчётливое использование, то ей не составило бы труда поступить жёстко. Она не могла вынести такого рода жертвы. У неё тоже были чувства, и с её чистым сердцем Хуэйлин она слишком остро ощущала любую искренность.
Янь Чаошэн не стал спорить. Он просто поднял её на руки:
— Пока она у тебя, я могу быть спокоен.
Война между небожителями и демонами может длиться веками, и неизвестно, где она окажется в следующий раз. Лишь зная, что она в безопасности, он мог обрести покой. Чешуя ему была не жизнью. Его жизнь — она.
Он и мечтать не смел, что однажды она будет с ним вся, без остатка.
Лю Шуан даже не успела опомниться, когда он прижал её к себе. Она схватилась за его плечи и ошеломлённо спросила:
— Янь Чаошэн, что ты делаешь?
Он улыбался глазами:
— Отнесу тебя посмотреть свадебные наряды. Понесу сам.
Он торопился куда больше, чем она.
Она обвила руками его шею и тихо пробормотала:
— Весна ещё далеко…
Ткачихи уже закончили работу над одеждой. Платье было изысканно-фиолетовым, тончайшей вышивки, пропитанное небесной аурой, созданное с такой тщательностью, что каждое движение ткани напоминало дыхание сказки.
Оно оказалось слишком прекрасным. Гораздо красивее того, что она носила в прошлой жизни.
Она опустила взгляд, прижимая платье к себе, и внезапно спросила:
— А если я захочу белое?
Янь Чаошэн тут же велел швее:
— Перешей.
Лю Шуан удивлённо приподняла брови:
— Подожди. У демонов ведь свадебные платья всегда фиолетовые?
Он коснулся её щеки, и в каждом движении его пальцев было столько любви, что сердце замирало.
— Это неважно. Лишь бы ты сама верила в ритуал соединения душ, в меня.
Она замерла, а затем едва слышно выдохнула:
— Хорошо.
Если бы в прошлой жизни она задала ему этот вопрос, получила бы такой же ответ? Быть может, он и тогда хотел сделать платье не ради Ми Чу, а потому что маленькая небесная травинка в его сердце признаёт только красное?
С каждым днём она замечала всё больше того, чего раньше не видела. Под холодной маской Янь Чаошэна скрывалась глубоко затаённая любовь. Всё, что она считала очевидным, возможно, было ложью. И всё же, после Цанланя, смерти Бай Чжуйсюя… за всё это он был в ответе. Она не могла принять его, если не простит.
Лю Шуан прижала к себе платье:
— Не нужно перешивать. Мне очень нравится. Платье — это мелочь. А вот что ты скажешь моему отцу?
Он усмехнулся:
— Попрошу у господина Владыки лишь одного: пусть не убивает меня с первого удара. Одной раны будет достаточно. Кожу у меня не прорежешь, к боли привык.
В этот момент Лю Шуан впервые поверила. Янь Чаошэн больше не ненавидит Кунсан.
Он считал, что обрел величайшее сокровище и потому всё, что было до этого, не имело значения.
Разве есть кто-то, кто не боится боли?
Юный владыка демонов… как же он глуп. И как же он прекрасен.
