Посланный склонился и доложил:
— Чиновник личу, отвечающий за проверку дел, минуя Управление по служебным заслугам, лично проверил записи в ведомстве Управления наставников, и вот что оказалось: этот главный писарь по имени Сюй родом из Чэнчжоу, ныне ему двадцать три года. В шестой год правления Шоучан он сдал экзамен цзиньши, заняв сто восемнадцатое место в третьем списке.
— О… — наследный принц удивился. — Так молод?
— Именно так, — продолжил посланный. — Говорят, его родная мать согрешила связью с другим мужчиной и вскоре после его рождения умерла. В семье у него более никого не осталось, и он воспитывался в доме тётки по матери. Та к тому времени недавно вышла замуж, и супруг её вскоре получил перевод в столицу, так что мальчик оказался вместе с ними здесь, в Чанъане.
— Значит, его тётка стала ему приёмной матерью? — уточнил Сяо Динцюань.
Посланный кивнул:
— Совершенно верно. Его приёмный отец, господин по фамилии Сюй, был человеком добрым и прямым, служил в прежнем дворце гвардейцем. Но в пятый год правления Динсинь он по неизвестной причине оставил службу и увёз всю семью обратно в родные края, в Юэчжоу.
Так как место на экзамене у Сюй Чанпина было заурядным, он не попал в академию Ханьлинь. Но, израсходовав немалые деньги, добившись связей и протекций, он всё же остался в столице и поступил на службу в Ли бу — Министерство обрядов.
— В Тайчансы[1] он прослужил три года, — продолжал посланный, — но никаких особых заслуг за ним не числится. В конце года при проверке его оценили лишь как самого обыкновенного чиновника.
На этот раз, когда в Управлении наставников произошли перемены, вакантным оказался пост главного писаря. Младший наставник Фу, некогда бывший главой Тайчансы и всегда относившийся к нему благосклонно, привёл его с собой. Правда, некоторые из бывших сослуживцев судачили, будто тут не обошлось без тайного вознаграждения. Однако так как новая должность была даже ниже прежней, слухам этим мало кто верил.
Говорят, в Тайчансы он любил выспрашивать о чужих делах, но в Управлении наставников пробыл пока недолго, и всё его усердие свелось лишь к тому, что он исправно сидел на месте и исполнял свою службу. Больше за ним ничего не замечено.
Сяо Динцюань спросил:
— А в доме его кто остался?
Посланный ответил:
— Живёт он сам, с одним старым слугой и одним мальчиком-прислужником, в арендованной комнате на восточной окраине столицы.
— В родных местах у него ещё остались два двоюродных брата, — продолжал посланный. — Приёмный отец жив, а приёмная мать уже скончалась. Юэчжоу от столицы недалеко, я сам ездил туда и удостоверился.
Сяо Динцюань ненадолго задумался, потом спросил:
— Его приёмная мать ведь была моложе сорока… как же так рано умерла?
— Об этом достоверно неизвестно, — ответил посланный. — Полагаю, болезнь свела её в могилу.
— А двоюродные братья? Сколько им лет? — уточнил наследный принц.
Посланный на миг замялся, прикинул в памяти и ответил:
— Старшему около семнадцати–восемнадцати, младшему всего десять.
Сяо Динцюань кивнул:
— Хорошо… Ты всё исполнил как следует. Потрудился немало, отдохни теперь несколько дней.
Посланный поспешно поклонился, поблагодарил за милость и только тогда вышел.
Сяо Динцюань пересчитал годы и прикинул в уме: младший брат Сюй Чанпина родился в третий год правления Динсинь, в тот же самый год, что и принцесса Сяньнин. А на четвёртый год семья его покинула столицу, должно быть, это было связано с несчастьем и ранней кончиной принцессы. Всё сходилось, одно к одному, без изъянов и расхождений. Значит, этот человек и вправду не солгал.
Принц облегчённо перевёл дыхание, отрезал листок бумаги и вывел несколько иероглифов. Затем запечатал послание и передал его ближайшему слуге:
— Отнеси это к дому главного писаря Сюй из Управления наставников.
Когда Сюй Чанпин получил письмо, он увидел, что на конверте не было ни единого слова. Внутри же всего лишь одна строка:
«Высокие деревья — и в них так много печального ветра».
Немного подумав, он взял кисть и приписал в ответ четыре иероглифа:
«Летя, летя, касаюсь небес».
— Прошу передать его высочеству, — сказал он гонцу.
Когда посланный вернулся во дворец, Сяо Динцюань развернул ответ. Увидев строчку, он невольно улыбнулся, смял бумагу в руке и бросил её в ящик для свитков.
А за окнами дворцовых залов сиял ясный весенний полдень; лёгкие нити солнечного света тянулись в воздухе, и казалось, что в этот миг два столь же тонких и прозрачных человека — каждый в своём доме, одновременно увидели на лице другого ту самую улыбку.
К концу весны, когда дожди всё ещё не пришли, Министерство обрядов подало прошение императору совершить обряд моления о дожде. Государь, памятуя о том, что в последние годы династия ведёт войны и держится лишь на земледелии и шёлке, не посмел отнестись к просьбе легкомысленно.
В двадцать седьмой день третьего месяца он повелел всем сановникам держать пост в течение трёх дней; в это время глава Тайчансы Фу Гуанши должен был лично надзирать за жертвенными животными, а сам император собственноручно вписал молитву и отправился в храм совершить обряд.
В день великой жертвы он вышел пешком в обычном одеянии, в зале перед храмом переоблачился в ритуальное, и лично возложил дары. Возвратившись, он ещё должен был явиться в Великом храме предков, воздать почтение и произнести молитвенную речь и лишь тогда весь обряд считался завершённым.
По установлениям нынешней династии наследный принц не обязан был сопровождать государя на самом жертвоприношении, однако должен был оставаться во дворце, блюсти пост и очищение, подобно государю и всем чиновникам. С ним рядом должны были пребывать ваны в воинских доспехах, как его свита.
[1] Тайчансы (太常寺, Tàichángsì) — это Ведомство великих обрядов, одно из шести главных управлений при дворе.
