Когда даос Шуан Цзян ушёл, бог чумы уже подступил вплотную. У Чжэнь шагнула вперёд, лёгким взмахом выдернула из воздуха алый длинный кнут и громко произнесла:
— Земля под стражей Девяти Драконов, покарай и истреби зло!
Кнут, словно живой, тянулся всё дальше, в воздухе свивался в огнистые дуги, подобно дуге света, и без церемоний хлестнул по чёрному туману, что тянулся к Чанъаню. Мрак разлетелся, оставив рваную прорезь, но тут же стянулся вновь и, медленно протянул к воротам щупальца из сгустившегося тумана.
— Недаром его зовут богом чумы. Действительно силен, — скривилась У Чжэнь и опустила ещё один беспощадный удар.
К этому времени уже прозвучал барабан закрытия ворот: городские и квартальные ворота были заперты. Простые люди, конечно, не ведали, что у стен бог чумы стучится в город. Лишь изредка кто-нибудь, взглянув на далёкие молнии, удивлялся, что тучи сегодня особенно густые, а молнии будто бы красные.
Но всё обитатели рынка демонов и люди, обладающие духовной силой, явственно ощущали надвигающуюся угрозу и понимали, что нечто пытается вторгнуться в столицу. Грохот, доносившийся от стен, был не громом, а звуком яростной схватки.
Мэй Чжуюй стоял у окна, заложив руки за спину, и хмуро вглядывался в сторону ворот; кончики пальцев едва заметно дрогнули. Весь день его не отпускало беспокойство. Он сделал короткий расчёт и не увидел ничего. С мелкими гаданиями он почти никогда не промахивался и если ответ не сходится, значит, либо беда велика, либо дело касается лично его.
Связывать это с собой он не стал. Оставалось признать, что дело, наверное, и правда серьёзное.
Ночь в Чанъане явно обещала быть неспокойной, опасность была близко. Мэй Чжуюй тревожился за У Чжэнь. Она ушла и не вернулась к отбою, значит, этой ночью домой не придет. Будь она рядом, он бы защитил её при любом повороте событий, а так кто знает, где она сейчас.
Он колебался: может, отыскать У Чжэнь и хотя бы незримо держаться поблизости? Сегодняшняя угроза у стен очень опасна, она скорее всего повлияет на город. Мэй Чжуюй чувствовал, что сердце его не на месте.
Тут в окно влетела бумажная птичка-талисман, сложенный из бумаги, на крыльях которой мерцала крошечная искра силы, указывая путь. Она опустилась прямо в ладонь к Мэй Чжуюю.
Он удивился: «Неужели кто-то из учеников обители Чанси прибыл в столицу?» Заклинание бумажная птица используется послушниками Чанси, чтобы разыскивать друг друга. Поскольку их сила из одного истока, птичка находит своих по родственной искре.
Через миг белая тень перемахнула через стену, это и был даос Шуан Цзян.
Тот, кто ещё недавно держался холодно и гордо, сейчас вёл себя смирно и почтительно; отряхнув дорожную пыль, он быстро подошёл, низко поклонился и тихо произнёс:
— Дядюшка Гу Юй.
На деле Шуан Цзян младше Мэй Чжуюя всего на год, но в обитель он пришёл много позже, так что для него это была разница в целое поколение. В даосской школе это свято: и старшие, и младшие, даже если по возрасту старше наставника, относятся к нему с глубочайшим почтением.
Дело не только в звании. Их наставник был настолько одарён, что в это было трудно поверить: он не просто оставлял позади всех ровесников-учеников, но даже их учитель уступал ему. Не будь тонкостей в иерархии, великий наставник, пожалуй, перепрыгнул бы через всех и сделал бы Гу Юя мастером обители. Когда его отпускали с гор, старый мастер три ночи не спал и всё вздыхал: «Как жаль!»
Была и ещё одна причина почтения: Шуан Цзян и несколько его ровесников выросли под строгим присмотром этого самого дядюшки. Когда они ещё шмыгали носом, Гу Юй уже с каменным лицом таскал их на вершины тренироваться. Если ослушаешься, то будешь наказан; плачешь или ленишься также получишь. Шуан Цзян с детства привык бояться и уважать его: тому, кто умел так отхлестать, не дерзают перечить. И если бы не явная опасность для Кошачьей госпожи, Шуан Цзян никогда не посмел бы сам искать встречи с ним.
— Шуан Цзян.
— Да, дядюшка.
— Ты в Чанъане на испытании?
— Нет, дело срочное, — он быстро доложил о боге чумы, без лишних слов, чтобы не тратить времени, и закончил просто: — Прошу вашей помощи.
Мэй Чжуюй ответил не сразу. Его брови слегка сдвинулись:
— В Чанъане есть рынок нечисти, и он защищён двумя хозяевами. Это их земля. Мы не можем вмешиваться, как вздумается.
Шуан Цзян украдкой глянул на него. Он слышал краем уха кое-что о прошлом дядюшки и рынке нечисти, потому и не удивился, что тот не согласился сразу. Поэтому он упрямо продолжил:
— Они сами вас позвали. Змеиная владычица сейчас не в столице; одна Кошачья госпожа едва ли удержит такую напасть. Даже если и удержит, то ценою тяжёлых ран.
Видя, что тот неподвижен, Шуан Цзян добавил:
— А в городе так много невинных людей. Если Змеиная владычица не успеет вернуться, а госпожа Кошка не удержит, то бог чумы ворвётся в Чанъань, и кто знает, скольких простых людей он уведёт за собой.
Теперь Мэй Чжуюй наконец отреагировал, он разжал пальцы и ушёл в комнату. Шуан Цзян вытянул шею и увидел, как дядюшка достаёт тяжёлый меч из персикового дерева. Он выдохнул с облегчением и вернулся на место.
— Идёшь со мной или будешь ждать здесь? — спросил Мэй Чжуюй.
— Я пойду с вами!
