Ждать пришлось недолго: полосатик вернулся, волоча большой расписной ларец с золочёной резьбой, который рядом с прежним служебным выглядел прямо царским. Крышка приподнялась, а внутри такие блюда и сладости, что один вид слюну гнал.
Не дожидаясь вопросов, У Чжэнь пояснила:
— Взяла у Её Величества. Не переживай, никто не заметит. — Не впервой, в общем.
Она лапой указала на несколько блюд:
— Вот это тебе должно понравиться. Пробуй.
Что тут скажешь, надо есть. Пока Мэй Чжуюй ел, У Чжэнь покачивала головой:
— И не знала, что ты так устаёшь и при этом питаешься безвкусной стряпнёй. С завтрашнего дня буду присылать тебе нормальный обед.
— Не слишком ли это… — начал было Мэй Чжуюй.
— Решено, — отрезала У Чжэнь и лукаво улыбнулась. — Спокойно, присылать будет не человек, никто не узнает. Только смотри, не сруби с плеча моего маленького посыльного-духа.
Мэй Чжуюй прожевал и серьёзно сказал:
— Я не стану в Чанъане действовать наобум. Не беспокойся.
— С чего такая серьёзность? — рассмеялась У Чжэнь. — Даже если и наделаешь глупостей, я прикрою. С кем угодно могу поспорить, но не с собственным супругом, верно?
Суп показался слишком уж сладким. Он тихо откашлялся:
— Ярмарка духов существует давно, там свои правила; нарушать их нельзя. Я и не собирался переступать местные табу, а теперь, зная, что ты Кошачья госпожа, тем более не стану ставить тебя в неловкое положение.
Помолчал и добавил:
— Но если тебе что-то понадобится, то скажи. Я помогу. Как с тем божеством чумы: если вдруг ещё раз появится, обязательно зови.
У Чжэнь развеселилась: на своей-то территории ей хотелось, чтобы супруг жил свободнее, а он, оказывается, ещё законопослушнее её. Да и дальше… он это что, добровольно вызвался помогать?
— Правда поможешь? — спросила она, улыбаясь голосом.
— Разумеется, — без тени шутки ответил Мэй Чжуюй.
Он понимал: раз она занимает пост Кошачьей госпожи, сил у неё достаточно. Но, вспомнив недавнюю чуму, он всё равно не находил себе места. Прежде, даже зная о Ярмарке духов и её хранительницах, даже понимая, что им приходится биться с нечистью, он не думал вмешиваться. Теперь же стоило представить, как У Чжэнь снова сталкивается с бесчисленными тварями, что покушаются на Ярмарку или шалят в Чанъане, у него сжималось нутро.
Просто безобразие, при такой нагрузке как тут отдыхать?
Мэй-даос живо вообразил супругу в схватке с нечистью и, представив, что она может пострадать, как недавно, невольно нахмурился и направил бессмысленное раздражение на всех потенциальных буянов.
У Чжэнь и не подозревала, какие кровавые картины роятся у него в голове; она как раз прикидывала, не сводить ли его вечером на Ярмарку развлечься.
Каждый думал о своём, а вместе им было спокойно и легко. Впервые У Чжэнь не улизнула кошкой заранее, а дождалась, пока Мэй Чжуюй окончит службу, и уже с ним, а точнее у него на руках, вернулась домой.
По дороге на них то и дело таращились: всё-таки Мэй Чжуюй слыл в своем ведомстве железным праведником. Сколько бы страшных дел и мертвецов ни видел, и глазом не моргнёт, всегда спокоен, надёжен, словом, первый человек в ведомстве. Многие коллеги, что пытались его «подцепить», делали это от зависти к его дарованиям и от неприязни к его невозмутимости.
Он не любил кутежей и показных дружб, не искал расположения начальства и не суетился. С кем бы он ни говорил, с насмешником или с доброжелателем, держался одинаково ровно и холодно.
И вот этот господин идёт по улице, нежно прижимая к груди кошку! Такая показная ласка никак не вязалась с его привычным образом, поэтому народ глазам не верил.
В следующие дни не только в Уголовном ведомстве, но и в соседних управлении стали часто видеть господина Мэй с кошкой, приходит с ней и уходит с ней. Народ ахал: «Так он у нас оказывается кошатник!»
Нашлись и желающие подловить Мэй Чжуюя на нарушении, чтобы наказать. Но до того министр ведомства сам похвалил кошку Мэя, а вскоре и он явился на работу с котом. Когда начальство так делает, кому хватит смелости возражать?
С этого времени как-то само собой стало модой гладить котов по всем шести министерствам. Дошло до того, что однажды даже в Палате цензоров, где вечно ищут, к чему придраться, грозный цензор Лю, знаменитый железной головой, вдруг явился с котами, причём с двумя: по одному на каждом плече. Половина цензоров онемела.
А на вопрос
— Что это у вас?
Лю с каменным лицом и праведным гневом отрезал:
— А что плохого в котах?!
Кто посмеет спорить с железным Лю? Так что больше никто не рискнул возражать ни словом.
