— Янь Чаошэн, — голос Чишуй Чуна был холоден, как лёд, — ты осмелился на такое… Ты знаешь, что творишь?
Услышав знакомый голос, Шао Ю замер. Он убрал руки, остановив начатую печать. Он давно ожидал, что именно так всё и случится. Обряд слияния душ не мог завершиться беспрепятственно.
Он много раз представлял, что произойдёт, если Янь Чаошэн не придёт. Возможно, церемония прошла бы спокойно и закончилась тем, чего никто из них не желал. Жизнь не знает сослагательного наклонения. И вот он всё-таки пришёл. Именно в ту самую секунду, когда уже нечего было откладывать.
Шао Ю опустил взгляд и перевёл его на стоящую рядом Лю Шуан. Её ладонь всё ещё была в его руке. На короткий миг ему захотелось крепче сжать её пальцы… но вместо этого он медленно, почти неуловимо, разжал свои.
Лю Шуан удивлённо посмотрела на него снизу вверх. Он тихо сказал:
— Он пришёл. Я в порядке. Делай то, что должна.
Она на мгновение сжала губы, а потом, словно преодолев внутреннюю дрожь, едва заметно кивнула.
Это был тот момент, которого она ждала. Не час, не день, а, казалось, всю жизнь. В её сердце было даже больше противоречий, чем у Шао Ю. Повернувшись, она увидела, как смотрел на неё Янь Чаошэн в упор с небесной птицы.
Он стоял на спине Цинлуань, возвышаясь над всем залом, над тысячами взоров бессмертных, над их осуждением и проклятиями. Его лицо было непроницаемым. Ни один мускул не дрогнул, ни один звук не сорвался с губ. Позади него, подобно его тени, выстроились воины демонического двора. Их лица были хмурыми, в их молчании ощущалась трагическая решимость.
И это безмолвие, эта молчаливая готовность умереть заставили притихнуть даже тех, кто минуту назад выкрикивал проклятия.
Лю Шуан не ожидала увидеть такого Янь Чаошэна. Он ворвался в зал, излучая смертоносное, почти ледяное безмолвие, и этим заставил весь небесный род напрячься, словно струна перед тем, как лопнуть. В воздухе висело напряжение, близкое к войне.
Битва могла начаться с любого слова.
Что произошло с Янь Чаошэном?
Ради того чтобы заманить врага в ловушку, охрана в мире бессмертных была сегодня предельно ослаблена. Это дало Янь Чаошэну возможность беспрепятственно ворваться с отрядом. Однако в нём кипела такая ненависть к небесным, что, казалось, она обрела зримую форму, и он был готов обратить в пепел весь этот мир.
Когда их взгляды пересеклись издалека, в холодной ярости его глаз проскользнула тень надежды. Тёплая, но едва заметная.
Он стремительно спрыгнул с широкой спины Цинлуань и пошёл к ней, не удостоив взглядом ни толпы взволнованных бессмертных, ни самого Чишуй Чуна. В его взгляде не было никого, кроме неё.
— Лю Шуан, — голос его прозвучал твёрдо, — я пришёл за тобой. Пойдём со мной.
Эти слова обрушились на тишину, как гром среди ясного неба. Все в зале осознали, что Янь Чаошэн прибыл не просто так. Он пришёл, чтобы увезти невесту. Чтобы… забрать свою избранную прямо из-под венца.
С каждым его шагом воздух вокруг натягивался, словно струна перед разрывом. Бессмертные напряглись, готовясь в любой момент вызвать боевые заклинания.
На спине Цинлуань стояли остальные воины Янь Чаошэна. Их лица были напряжены до предела. Им, в отличие от небожителей, было известно, что Янь Чаошэн получил несколько ран от меча Сюаньюань. Его демоническая энергия стремительно истощалась, и он смог добраться до мира бессмертных лишь невероятным усилием воли, успев к свадьбе Лю Шуан.
Чтобы скрыть тяжесть ранений, он применил иллюзию, маскирующую прорванные доспехи и залитые кровью раны. Под сиянием его внешнего спокойствия скрывалась мучительная боль.
В тот момент Лю Шуан ещё не знала, что он тяжело ранен. Каждое его приближение, каждый шаг, сделанный к ней, стоил ему недюжинной отваги и, возможно, самой жизни.
— Лю Шуан! — раздался позади властный голос Чишуй Чуна.
Отец напоминал ей, что сегодня всё было тщательно рассчитанной ловушкой. Он уже отступил, передав ей Печать Фуси, ключ к управлению духовным кругом. Её долг — не колебаться.
В рукаве тяжелела печать, насыщенная божественной силой. Она стояла неподвижно, глядя на приближающегося к ней человека. И всё же… Лю Шуан не двигалась.
Прежде чем Янь Чаошэн успел приблизиться, путь ему преградила сверкающая небесная сабля.
Из ниоткуда вырвался Бай Юйсяо, глаза его пылали ненавистью, меч в руке жаждал крови. Первый удар был направлен в самое сердце.
— Тварь, — прорычал он. — Ты убил моего брата и осмелился явиться в мир бессмертных?
Янь Чаошэн остановился. Его воины всполошились, готовые в любой момент ринуться на помощь, опасаясь, что противник заметит, что их предводитель ранен.
Он не дрогнул. Лёд в глазах, молчание на устах. Серебряная алебарда с глухим гулом отозвалась на движение его руки.
Погребённое Небо, выкованное из души древней Цинвэнь, весило тысячи цзиней. Взмах — и воздух разрезали серебряные молнии. Фигуры бойцов перемещались с такой скоростью, что следить за поединком было невозможно.
Через мгновение один из них, закашлявшись кровью, сорвался вниз. Янь Чаошэн в чёрных доспехах тяжело опустился на землю. Его алебарда пронеслась сквозь небо и врезалось в меч Бай Юйсяо. От удара тот едва не выронил оружие.
Снова шаг, и Погребённое Небо угрожающе нависло над горлом юного воина.
