Она думала, что у Мэй Цзю нет близких и стоит лишь выбрать удобный момент, чтобы объясниться, но неожиданно мать девушки оказалась жива! Если обман раскроется — сможет ли она спастись?
— После того как я потеряла мать, только благодаря тебе осталась жива, — тихо сказала Мэй Цзю, усаживая подругу рядом на край постели. — В сердце моём ты давно стала родной сестрой. Не тревожься, я сама поговорю с матерью.
Ань Цзю слушала этот наигранный «сестринский» спектакль без всякого интереса. Она-то была уверена, что те люди спасли их от преследователей, а оказалось, что воины в чёрном сами принадлежали к роду Мэй! Проанализировав прошлую ночь, она нисколько не сомневалась в собственном чутье. Они вовсе не собирались спасать пленниц, скорее уж хотели убить, да по какой-то причине передумали.
«Значит, решили пока оставить меня в живых», — холодно заключила она.
— За такое добро и жизнью не отплатить! — А-Шунь неожиданно упала на колени перед Мэй Цзю.
— Что ты творишь? Встань же скорее! — поспешно наклонилась та и подхватила подругу.
Они сели рядом, держась за руки. Тёплое прикосновение переплелось с мягкой робостью. Для Ань Цзю это было мучительно. Помимо схваток и боёв, она за всю жизнь почти не касалась чужого тела. Сбросить руку девчонки она не могла, а слушать их пустые разговоры было невыносимо. Казалось, ещё немного — и её душа сгорит от скуки.
Когда А-Шунь наконец вышла, Ань Цзю резко бросила:
— Можешь ты впредь не хвататься за людей руками?
— Что значит… хвататься? — в недоумении переспросила Мэй Цзю.
— Не прикасайся попусту: ни за руки, ни в объятия, ни поцелуев, ни тем более в постель! — отрезала Ань Цзю.
Мэй Цзю залилась краской.
— Ты… ты… — ей было неловко даже говорить о подобном. — Но А-Шунь ведь тоже девушка.
— Женщина тоже не исключение! — огрызнулась Ань Цзю и, решив припугнуть, добавила: — Ты же знаешь, я призрак. Если ослушаешься, убью твою мать!
— Я послушаюсь, я всё исполню! Только не тронь мою маму! — в испуге выдохнула Мэй Цзю.
Ань Цзю с досадой поняла, что переоценила эту девчонку. Напугать её оказалось проще простого, так просто, что даже скучно.
— Лучше подумай, в каком ты положении, — холодно заметила она. — Я почти уверена, ваши разговоры слышала Вэнь Цуй за дверью.
— Но она ничего не спросила? — робко возразила Мэй Цзю.
— Раз не спросила, значит, не слышала? У тебя в голове кишки вместо мозга? — взорвалась Ань Цзю. — С таким умом твоя единственная польза — удобрять землю!
Она никогда не считала глупость грехом, если человек жил своей жизнью и её не касался. Теперь, деля одно тело с Мэй Цзю, ей приходилось считаться с каждой мыслью и словом этой девочки. Больше всего её бесило не простодушие соседки по телу, а собственное бессилие. Она даже выстрелить себе в голову не могла.
— Ты… ты совсем безумна! — вскинулась Мэй Цзю.
Даже глиняная богиня1 терпит лишь до поры, а после неизбежно крошится.
Она в сердцах вскочила и выбежала, позабыв, что Ань Цзю всегда рядом.
— Четырнадцатая молодая госпожа, вам ещё рано вставать, тело не окрепло, — с мягкой улыбкой преградила ей путь Вэнь Цуй.
Мэй Цзю остановилась.
— Почему же А-Шунь можно выходить, а мне нельзя?
— Пятнадцатая молодая госпожа здорова, — всё так же ровно ответила Вэнь Цуй.
Мэй Цзю не стала настаивать на своём. Она лишь опустила голову и тихо сказала:
— Я хочу увидеть мать.
— Тряпка, — прозвучал холодный голос Ань Цзю. В нём было что-то такое, от чего внезапно повеяло обидой и тягучей горечью.
- Глиняная богиня (泥菩萨, Ní Púsà) — букв. «глиняный бодхисаттва». В китайских пословицах и литературе это образ крайне слабого, беспомощного существа: «泥菩萨过江，自身难保» — «глиняному божеству переправиться через реку — и себя не убережёт». ↩︎
