С возвращением Янь Чаошэна, несмотря на то что за пределами мира духов бушевали ветры и ливни, здесь вдруг стало необычайно людно и шумно.
Желающих выказать почтение и поднести дары было не счесть. После того как он выбрался из Бездны Пустоты, пережив восемьдесят один удар небесной молнии, Янь Чаошэн уже ничуть не походил на прежнего юного демона, некогда бессильно погибшего в чужих оковах.
Су Лунь некогда избегал служить ему, понимая, что тогдашний Янь Чаошэн, хоть и обладал немалой силой, по-настоящему оставался подростком с горячим сердцем и недостаточной зрелостью. Он знал, что даже если последовать за ним, клан демонов не восстанет. Поэтому Су Лунь и его старый друг Чжань Сюэян решились поставить на рискованную партию — дать Янь Чаошэну возможность повзрослеть.
Кто бы мог подумать, что, умерев без остатка и вернувшись, он станет тем, чьи мысли и чувства теперь невозможно разгадать. Исчезли вспышки гнева и хмурые лица прежних лет. Иногда он бросал мимолётный, будто бы ленивый, но при этом чуть насмешливый взгляд, и от этого становилось зябко, словно от него нельзя было скрыть ни малейшей тайны.
Цунся порхала рядом и лилась соловьём, а он, всё так же улыбаясь, терпеливо слушал, но в глубине глаз у него жила холодная отстранённость. Су Лунь, заметив это, почувствовал тяжесть на сердце.
Он отличался от Чжань Сюэяна и избегал вмешиваться в распри восьми миров. Однако нынешний владыка, если когда-то был человеком с горячей кровью и верностью, теперь стал жестким и безжалостным.
Он даже не поспешил отомстить Лю Шуан.
Раньше Янь Чаошэн и минуты бы не выдержал и помчался бы душить её собственными руками. А теперь… словно и не было того, что она уже раз убила его.
Су Лунь подумал, что с таким человеком, полным глубинных замыслов, вряд ли удастся поживиться. Скорее уж самому придётся дорого заплатить.
С этими размышлениями на одном из тихих утр он собрал вещи, решив уйти без прощаний и вновь раствориться в людском мире, как прежде.
Едва он пересёк вершину горы Цинцан, как увидел, что на самом краю обрыва кто-то сидит, вонзив длинное копьё в каменную стену, и обернувшись, смотрит на него с улыбкой.
— Куда это собрался, господин Су Лунь?
Тот выдавил сухой смешок, мысленно чертыхнувшись:
— Да вот… в мире духов заскучал, решил прогуляться.
— Как раз кстати, — ответил Янь Чаошэн. — Мне тоже предстоит выйти. Пойдём вместе.
Су Лунь молча закинул узел за спину и нехотя двинулся за ним.
Когда они достигли земель Кунсана, у Су Луня ёкнуло в сердце.
Неужели владыка идёт мстить? Но в такие дела, где замешаны чувства, его точно не стоило брать в спутники.
К тому же Чишуй Лю Шуан в Кунсане не было. Она находилась далеко, сражаясь на стороне Цзимо Шао Ю. Янь Чаошэн не мог об этом не знать.
— И что замыслил владыка? — осторожно спросил он.
— Давнюю книгу счетов пора закрыть, — прозвучал ответ.
Они подошли к духовной линии Кунсана, где чистая, бурлящая энергия наполняла воздух до опьяняющей свежести.
Глубоко среди деревьев, скрытых в тени, молодая женщина била ладонями по защитному барьеру:
— Выпусти меня! Как смеешь держать взаперти? И ты ещё называешь себя моим отцом… Да ты только и годишься, чтобы быть псом рода Чишуй!
Накричавшись, она бессиленно опустилась на землю и выдохнула:
— Фэн Фумин…
Су Лунь в изумлении уставился на её лицо. Да ведь это сама Чишуй Лю Шуан! Однако, приглядевшись, он понял, что не совсем. Девушка в заключении была похожа на неё, но не полностью. Скорее, восемь частей из десяти. И главное, в её облике не было того же самого внутреннего света.
Что всё это значит? Почему Янь Чаошэн, прятавший душу три года, привёл его прямо сюда? Су Лунь прищурился, и в душе его заиграл холодный интерес.
Янь Чаошэн сделал шаг вперёд и защита, которую Ми Чу не могла сломить никакими силами, обратилась в пыль в его руках.
Ми Чу в ужасе отпрянула:
— Ты… кто ты такой? Осмелился ворваться в запретные земли духовной жилы Кунсана! Стража! Сюда, скорее!
— Не кричи, — лениво заметил Су Лунь. — А то ещё прибегут, и только головы зря сложат.
