Мэй Чжуюй и У Чжэнь и помыслить не могли, что их внезапно вызовут во дворец и всё раскроется, так что никакой общей версии не придумали. Услышав вопрос, Мэй Чжуюй решил, что врать складно он не умеет, и молча уступил слово У Чжэнь.
Та, как водится, наврала ловко: посерьёзнев, сказала:
— История длинная. Днем я столкнулась с одним тронутым на голову даосом и нечаянно его задела. Он ткнул в меня пальцем и пригрозил, что преподаст урок. Я сначала и не заметила ничего, решила, что это пустая болтовня. А сегодня вдруг обменялась с мужем телами. Видно, дело в том даосе.
— Я уже разузнала: тот чудак подался в Кунчжоу. Я хочу поехать туда вместе с мужем, извиниться, а вдруг он согласится нам помочь и всё вернёт обратно.
— Так что, сестра, прошу об одолжении: мужнины дела в Министерстве правосудия нужно сперва уладить. Мы уедем в Кунчжоу разыскать этого даоса, это может занять много времени.
Императрица уже не знала, что ей сказать: пальцы по привычке едва не щёлкнули младшей по лбу. Да только теперь У Чжэнь пользуется лицом Мэй Чжуюя, руку никак не поднять. Пришлось зло буркнуть:
— Я так и знала, что это опять твоя выдумка!
У Чжэнь сразу поняла, что у сестры чешутся руки, но бить некого, и стала ещё смелее:
— Так сестра согласна?
Императрица хоть, и вся кипела, кивнула, затем ещё долго журила. У Чжэнь привычная к отеческим и сестринским нотациям: в одно ухо влетает, а из другого вылетает, ещё и подмигнула Мэй Чжуюю.
Тот, едва не потерявший рассудок от известия о беременности, глянув на такую У Чжэнь, невольно улыбнулся.
У Чжэнь поглядела и неожиданно вздохнула:
— Право, я и впрямь красавица: и улыбка мне тоже очень к лицу».
Императрица, услышав, как младшая с таким бесстыжим кокетством подкалывает, едва не переломила ей ноги. Сквозь зубы сказала:
— Он теперь с ребёнком. Возьми себя в руки. Никаких глупостей. По дороге в Кунчжоу ухаживай за ним как следует, ясно?!
Улыбка на лице У Чжэнь застыла. Она выпрямилась и с совершенно непонимающим видом спросила:
— Что?
Императрица тоже вспомнила, какая путаница вышла, и даже не знала, каким тоном это сказать:
— Только что Люфын щупал пульс твоего тела. Ты беременна.
У Чжэнь недоверчиво уставилась на невозмутимого Мэй Чжуюя, взгляд невольно скользнул к животу, голос застрял в горле. Лишь спустя добрую минуту она сглотнула и натужно хмыкнула:
— Вот как.
Всё это время молчавшая наложница Мэй вдруг прикрыла рот и тихо засмеялась. Трое обернулись к ней; она мягко, медленно сказала:
— Первые три месяца особенно нельзя упускать из виду. У Чжэнь не та, что может усидеть спокойно; страшно оставить всё на неё. Чжуюй хоть и моложе, но степенен и надёжен; с ним-то уж беды не будет.
В один миг императрица, У Чжэнь и Мэй Чжуюй были покорены её логикой. Даже Мэй Чжуюй мельком взглянул на У Чжэнь и подумал: может, и правда подождать, прежде чем менять обратно? Иначе У Чжэнь будет мучиться. Люфын велел пить отвары и похлёбки, а У Чжэнь терпеть не может горькое; да и тошнота у беременных… Одно мучение. Пусть пока так, а потом уж поменяемся.
По правде, даос Мэй и сам не мог бы спокойно доверить ребенка супруге, ему спокойнее, если это будет он.
Императрица тоже просветлела и сказала наложнице Мэй:
— Верно. Дай волю этой обезьяне У Чжэнь и беды не миновать.
Одна только У Чжэнь после недолгой паузы заявила:
— Нет. Лучше побыстрее поменяться обратно.
Мэй Чжуюй наконец вмешался:
— Не спеши.
У Чжэнь настаивала:
— Нет.
Она редко бывала столь упрямо серьёзной. Мэй Чжуюй спросил:
— Тебе не по себе в моём теле?
У Чжэнь скривила губы:
— Носить ребёнка — тяжёлая ноша. Как могу позволить это тебе, муж?
Мэй Чжуюй не ожидал такого и вдруг смягчился; взгляд стал ласковее:
— И я не могу позволить тебе страдать.
Наложница Мэй вовремя напомнила:
— С ребёнком нельзя скакать и драться, нельзя бездумно вступать в поединки, нельзя скакать на быстрой лошади, нельзя есть холодное. Придётся пить много укрепляющих отваров. Люфын уже список выписал…
У Чжэнь тут же переобулась:
— Ах, ну тогда пока остаётся так. Поедем в Кунчжоу, найдём этого безумного даоса, а дальше поглядим.
Поить её настойками, всё равно что в могилу загонять.
Выйдя из дворца, У Чжэнь сказала:
— Раз мне уезжать из Чанъаня, нужно поговорить с Маленькой Змеёй о делах ярмарки лично. Сейчас она, должно быть, в усадьбе Лю. Муж, пойдём вместе.
И, сказав, хитро улыбнулась:
— Пойдём её напугаем.
Мэй Чжуюй, увидев у себя на лице такую невиданную гримасу, и слов не нашёл. Он ещё не успел возразить, как У Чжэнь внезапно поморщилась и потерла щёки:
— Муж, ты же каждый день не улыбаешься, да и мимики почти нет. А я всего-то пару раз улыбнулась и у меня уже скулы сводит. Вот поменяемся обратно, заставлю тебя улыбаться почаще.
Мэй Чжуюй только собрался сказать, что дело привычки, как услышал тихий шёпот У Чжэнь:
— А вот в уборную в твоём виде ходить удобнее.
Мэй Чжуюй нерешительно:
— …Ты видела там…
У Чжэнь беспечно:
— Да не впервой мне такое видеть. Ты что, стесняешься?
Мэй Чжуюй, будто не в силах это слушать, отвернулся и прижал ладонь ко лбу.
