В тот день, когда Тысяча Клинков была уничтожена, Лю Шуан смутно ощутила дурное предзнаменование. Теперь, увидев, что Янь Чаошэн и в самом деле жив, она, несмотря на нынешнее острое противостояние между ними, почувствовала в душе тихую радость.
Три года назад его смерть была слишком жестокой. Она и не собиралась лишать его жизни, но всё же именно её действия привели к его гибели.
Под печатью Фуси душа и дух Янь Чаошэна рассеялись без остатка, и лишь одна вещь осталась после него — свадебное платье, которое он приготовил для неё. В тот момент, когда она увидела эту одежду, слёзы сами наполнили её глаза.
Ненависть, как и любовь, со временем ослабевает и уходит. Внезапно Лю Шуан осознала, что тот юноша, что, умирая, всё ещё цеплялся за подол её одежды, нёс на себе ненависть, которой не заслуживал. Он никогда не причинял ей зла, а с самого начала лишь тихо и искренне любил её.
Все эти три года она упорно занималась совершенствованием своей силы, помогала разрозненным демоническим кланам, выжившим в мире, и зажгла лампу успокоения душ для Янь Чаошэна, используя силу Хуэйлин. Теперь, стоя перед ним, она всё ещё ощущала лёгкое чувство нереальности, словно в следующую секунду он снова окажется тем, что являлся ей в кошмарах: истекающим кровью, тающим на её глазах, пока она тщетно тянет к нему руки, не в силах удержать, и его душа рассыпается в пустоте.
Она перевела взгляд на нефритовую лампу, под светом которой Янь Чаошэн смотрел на неё холодно, без единой тени тепла. Мгновение она моргала, словно пыталась отогнать наваждение, и лишь теперь в полной мере осознала, что её нынешнее положение далеко от безопасного.
Ранения, полученные от Фэн Фумина, всё ещё были открыты и не перевязаны. Подол её платья пропитался кровью. А человек перед ней, схвативший её и притащивший сюда, явно не собирался давать ей время на исцеление.
Лю Шуан пошевелила запястьями. На них поблёскивали тонкие цепи, в глубине металла мерцал серебристый свет.
Янь Чаошэн уже сказал, что это печать связывания духа. В его глазах она была той, что нарочно заманила его в Кунсан, чтобы поймать и убить. Значит, он, несомненно, ненавидел её до глубины души.
— Ты что собираешься сделать? — хрипло спросила она. — Хочешь убить меня и отомстить?
Он лишь усмехнулся, и в этой усмешке не было ни капли тепла. Холод, пробравшийся в её душу, заставил кожу покрыться мурашками.
— Убить тебя… — он произнёс это тихо, почти насмешливо. — Слишком легко, Лю Шуан. Если ты так просто умрёшь, кто тогда вернёт мне три года боли?
Такой ответ её не удивил, но в полумраке, когда его высокая фигура отбрасывала на неё почти сплошную тень, ей всё же стало тревожно. Будь она прежней маленькой, беззащитной небесной травинкой, наверняка уже расплакалась бы, воображая чудовищные пытки.
К счастью, за эти годы она пережила многое: и молнии небесного испытания, и боль, что разрывает душу. Бояться теперь было просто нечего. Ну будет больно и что с того?
Похоже, Янь Чаошэн уловил её настроение. Он холодно усмехнулся и резко стянул её с ложа.
Лю Шуан тихо охнула. Он задел рану. Его шаг на миг замер, но он, бросив на неё мрачный взгляд, пошёл дальше. Она же, понимая своё положение пленницы, послушно последовала за ним.
Цепь, сковывающая её, словно живая, извивалась, скользя по полу, подстраиваясь под их шаги.
Вскоре он привёл её к тёмному входу в мрачный дворец. Оттуда доносились стоны и крики, да такие, что даже стоя на пороге, можно было представить себе, что происходит внутри.
— Видишь? — его голос был ровным и холодным. — Здесь твоё будущее пристанище. Двенадцать залов пыток мира духов. Думаю, столь стойкая особа, как ты, не растаешь, как эти жалкие ничтожества, и сумеешь выйти живой.
