Лю Шуан видела Двенадцать залов впервые. Она не думала, что они всё ещё существуют. Позже, уже став владыкой, он уничтожил их.
Горы ножей, кипящее масло, вырывание костей, резание плоти… Каждый способ — казнь для самых свирепых духов.
Её лицо побледнело.
— Испугалась? — насмешливо бросил он. — Может, попросишь меня? Глядишь, из милости не брошу тебя туда.
Она опустила голову. Страха не было, лишь осознание, что того юношу, что так любил её, она сама же и убила.
Не дождавшись ответа, он, словно раздражённый, резко потянул её ближе. Их взгляды встретились, и на миг в его мрачном лице мелькнуло странное замешательство. В отражении его зрачков она увидела себя: волосы спутаны, губы бледны, на щеке тонкий порез… Никогда прежде, с тех пор как Лю Шуан стала наследницей Кунсана, она не выглядела так жалко.
Она не заметила, как на миг в его глазах мелькнула боль.
— Воняешь, — произнёс он с холодной насмешкой.
Она ощутила неловкость и попыталась высвободиться. Убьёт он её или изуродует — пусть, но таскать её, как цыплёнка, было невыносимо. Да и сама Лю Шуан не рвалась к нему так близко. Он сам приблизился, а потом ещё и съязвил.
Сейчас он не был тем, кто станет считаться с её чувствами.
В следующее мгновение вокруг заклубился чёрный туман, и она оказалась у мёрзлого пруда в запретных землях мира духов. Вода отливала пугающим синим светом.
Она не успела ничего сказать. Он швырнул её прямо в глубину.
Лёд, пронизывающий до костей. Без духовной защиты, она ощущала, как даже волосы стынут. Дрожь сотрясала всё тело.
Она стиснула зубы и поплыла к берегу, но он, сидя на краю, лишь холодно наблюдал:
— Вылезешь, когда отмоешься.
За его спиной висела алая луна, придавая фигуре почти демоническое величие. Она не ответила, но, ухватившись за край, тут же была снова оттолкнута назад.
— Ты не слышала? — его голос был резким, как удар кнута.
Она думала, что за три года отточила в себе умение встречать его месть с холодным сердцем, но сейчас на неё нахлынула странная, мучительная обида.
Его ладонь безжалостно оттолкнула её руку. Она вскинула взгляд. Три года назад он шептал, что всегда будет добрым к ней. Теперь в его глазах горело желание уничтожить.
Тело коченело, а в глазах защипало. Он, однако, лишь холодно смотрел и не шелохнулся.
Вскоре силы покинули её, и она потеряла сознание.
Она не видела, как синий туман воды сомкнулся над её ранами, оставленными мечом Сюаньюань. Мало кто знал, что единственное место в мире, способное излечить такие ожоги, — это крошечный колодец ледяных слёз в сердце пруда. Однако лечение было не менее мучительным, чем сами раны.
Когда повреждения почти затянулись, Янь Чаошэн вошёл в воду и сам поднял её на руки. Ледяной холод пруда обволакивал, но он, глядя на её лицо с невольной детской обидой, едва заметно улыбнулся.
Если бы она не питала в душе надежды на того юношу, её реакция была бы другой.
Он смягчился, но виду не подал, не переставая играть роль врага, ненавидящего её до костей. Он донёс её на руках обратно во дворец.
Слуги, ставшие свидетелями, уже на следующий день шептались, будто владыка замучил пленённую бессмертную до полусмерти и та лишилась чувств.
В тронном зале её тело всё ещё было ледяным.
— Принесите Огненное Солнце, — приказал он.
Страж замялся:
— Но… ваше тело…
— Неважно.
Скоро принесли тяжёлый котёл, артефакт, созданный для плавки, но способный и разгонять холод духов. Для него, как духа, тепло этого артефакта было губительным, потому страж и колебался.
Жар в зале рос, и дрожь в её теле постепенно утихала. Вскоре она уснула, щеки её окрасились румянцем. Янь Чаошэн усмехнулся, бесцеремонно сжал пальцами её мягкую щёку, и лишь после этого погасил пламя в котле.
