— Седьмая сестра, что за речи? — на лице Мэй Жуянь проступило искреннее изумление, словно она впервые слышала подобные обвинения.
— Что за речи?! — Мэй Тинъюань, возвышаясь на каменных ступенях, глядела вниз, точно на букашка. — Даже за то, что вы довели бабушку до обморока, я вас не прощу!
Мэй Жуянь улыбнулась мягко и почтительно:
— Вина в том, несомненно, лежит на нас, сёстрах. Мы пришли поклониться бабушке, но не приготовились к испытаниям и тем самым ослушались её. Если бы мы знали, что здоровье у неё слабо, пусть бы нам и пришлось уронить лицо рода и извиняться перед её служанками, никогда не допустили бы страданий старшей.
Слова её были мягкими, но смысл остер, как шип. Она прекрасно знала, что по правилам клана запрещено драться, и потому дерзила, уверенная в своей безопасности.
— Ловко у тебя подвешен язык, — процедила Мэй Тинъюань и, вихрем слетев вниз, занесла руку для пощёчины.
Мэй Жуянь с детства росла среди палок и кнута. Для неё удар был пустяком. Едва ладонь Тинъюань опустилась, как она тут же отвесила ей ответную оплеуху.
Плясь! Плясь! — два звонких хлопка, от которых все вокруг оцепенели.
Мэй Тинъюань никогда не знала, что значит быть побитой. С малых лет она сама щедро раздавала оплеухи под защитой второй госпожи. Унижение оказалось нестерпимым.
Ань Цзю с интересом наблюдала за сценой, пока Мэй Цзю вдруг не шагнула вперёд и не закрыла собой сестру.
И тут же раздался новый свист ладони. В тот миг, когда Тинъюань изо всех сил метнула вторую пощёчину, Ань Цзю, действуя чистым инстинктом, подняла руку и поймала удар. Одним движением она захватила запястье и уже собиралась с силой вывернуть его вплоть до перелома, но в последний миг спохватилась, ослабила хватку и быстро отступила назад.
Мэй Жуянь прикусила губу, коря себя. Как же она могла забыть, что дети рода Мэй с малолетства упражняются в бою? И пусть это была всего лишь пощёчина, половина лица горела, словно в огне.
— Так и знала! — сузила глаза Мэй Тинъюань. — Ты владеешь боевыми искусствами!
Она уже замахнулась вновь, но руку её резко перехватил Мэй Тинцзюнь:
— Забыла ли ты правила клана?! В конце месяца у нас будет честное состязание. Зачем позорить себя сейчас?
Слова эти подействовали. Тинъюань вырвала руку и, злобно сверкая глазами, процедила:
— Ещё встретимся! — и гневно удалилась.
— А-Юань! — тихо догнала её Мэй Тинчжу. — Потерпи. Осталось всего семь дней.
— Потерпи?! — Тинъюань едва не задохнулась от злости. — Отец сколько раз просил старейшину Чжи взять тебя в ученицы, и всё напрасно! А эту дрянь с полуслова!
Ань Цзю обладала острым слухом. Даже когда сёстры ушли далеко, она не пропустила ни единого слова из их разговора.
Когда же она вернула тело Мэй Цзю, та, бледная, с подкошенными ногами, пошатнулась назад. К счастью, её подхватила какая-то девушка.
После случившегося две из трёх спутниц Мэй Жуянь поспешно откланялись и ушли вслед за детьми второй линии.
Мэй Жуянь, не придав значения, отмахнулась от неприятного, и обратилась к сестре:
— Это наша десятая, зовут её Жухань.
Одного лишь имени было достаточно, чтобы понять, что она из старшей ветви рода.
Мэй Цзю благодарно улыбнулась и поклонилась:
— Десятая сестра, честь тебя видеть.
Жухань поддержала её за руку:
— Не стоит так утруждаться.
Она тяжело вздохнула:
— Твоя горячность похвальна, но теперь неизбежно, что в конце месяца тебя ждёт новая схватка.
— Ты говоришь о ежемесячном экзамене? — спросила Мэй Жуянь.
Жухань кивнула:
— В нашем доме чтят силу, а не учёность. В конце каждого месяца проходит проверка. Один из этапов — поединок. Формально это лишь показательные удары, но если захотят причинить вред, то запросто уложат тебя в постель на десять дней, а то и на две недели.
Мэй Жуянь похолодела. Она быстро спросила:
— Сестра, ты ведь только что столкнулась с седьмой. Скажи, насколько она сильна? Сможешь ли ты ей противостоять?
— Я… — Мэй Цзю не знала, что ответить
Как могла она определить уровень мастерства Мэй Тинъюань?
