Привратник, уже получивший наставления, прекрасно знал: хоть эта девушка и имеет право входить в дом через главные ворота, но связываться с ней себе дороже. Потому он лишь глуповато улыбнулся:
— Я и сам не ведаю. Хозяева ведь не станут всё нам рассказывать.
Байсян тут же достала вышитый кошелёк и сунула ему в ладонь, сладко улыбнувшись:
— Ах, я так часто обременяю тебя просьбами, совестно самой. Прими хотя бы это на чашку вина.
— Благодарю, барышня. Но, право, пустяки, — привратник оказался хитёр. Ни говорить лишнего не стал, ни подношение принимать.
Это досадно раздосадовало Байсян, и любопытство её к таинственной госпоже лишь окрепло.
А тут как раз вышла встретить её Шу`эр. Байсян, улучив момент, стала исподволь выспрашивать и её. Но Шу`эр лишь улыбалась, то переводя разговор, то отвечая уклончиво:
— Да так… просто одна родственница семьи.
Байсян, поняв, что ни от привратника, ни от Шу`эр ничего не выведать, переменила тему и, словно ненароком, завела пустую беседу. Так и провели они некоторое время в лёгких разговорах, пока наконец не явилась сама Мудань.
Поклонившись, Байсян с подчеркнутой почтительностью передала слова госпожи Ду:
— В течение десяти дней эта свадьба должна быть решена окончательно. Никто не ведает, что на сердце у господина гуна столь важное дело он вдруг велит вершить, будто пустую игру. Госпожа Ду сильно тревожится, но перечить ему не в силах.
Лицо Мудань сразу изменилось. Губы её плотно сжались, и ни слова не сорвалось с уст. Десять дней… это действительно слишком поспешно. Такая спешка наверняка связана с внезапным возвращением госпожи Ван: кто-то явно хочет успеть раньше, захватить инициативу. Конечно, судьба брака Цзян Чанъяна и сама госпожа Ван вряд ли окажутся в руках гуна Чжу, но, если не продумать противодействия беды не миновать.
Она едва заметно метнула взглядом на Шу`эр. Та всё поняла и, тихо склонившись, незаметно выскользнула во двор, чтобы найти Гуйцзы и немедленно отправить гонца с письмом.
Байсян же осторожно попробовала снова выведать:
— Слышала я, что старший молодой господин вернулся. Вам доводилось встречаться с ним?
Мудань склонила голову, едва коснулась губами чаши и слегка подула на горячий чай. Голос её прозвучал спокойно и отрешённо:
— Да, встречалась.
Байсян отметила перемену в её манере: теперь девушка отвечала лишь короткими словами, без той прежней мягкости. Это не могло не вызвать у неё раздражения. Но, сдержавшись, она натянуто улыбнулась:
— Завтра все господа из семьи вернутся в дом. Верно, для госпожи и барышень это будет великой радостью?
Мудань прекрасно поняла: та намекала ей на старый уговор о том, как она сама когда-то просила помощи у госпожи Ду и какие обещания тогда дала. Потому лишь спокойно улыбнулась:
— Я всегда помню, что госпожа оказала мне великую милость. И помню свои слова, данные ей. Просто, услышав от тебя эту новость, я немного встревожилась, вот и всё. Не взыщи.
Байсян, получив ясный ответ, сочла свою миссию исполненной. Она сказала несколько ободряющих слов:
— Не тревожьтесь. Наша госпожа славится тем, что держит слово. Раз обещала непременно постарается выполнить. А на праздник Фонарей вы, конечно же, пойдёте смотреть огни?
— Естественно, — кивнула Мудань. — Разве можно пропустить такое действо?
Байсян, будто по-дружески заботясь, горячо продолжила наставлять:
— На самом деле госпожа вовсе не настаивает, чтобы ждать до самого праздника Фонарей. Старший господин с виду человек строгий и холодный, но сердце у него мягкое. Есть слова, которые нужно сказать вовремя: сейчас промолчишь потом, пожалуй, и не выпадет случай. А уж такого, как он… если упустить, потом хоть с фонарём среди бела дня ищи, не сыщешь.
Этими словами она тонко намекала Мудань: стоит воспользоваться ближайшими днями и чаще встречаться с Цзян Чанъяном. Даже если судьба не позволит ей стать главной хозяйкой, хотя бы имени и признания она добиться сможет.
Мудань лишь тихо кивнула. Убедившись, что её совет воспринят, Байсян с довольным видом поднялась и откланялась, спеша вернуться в собственный дом и доложить о выполненном поручении.
По пути она прикинула: к этому часу госпожа Ду, как водится, должна быть у старшей госпожи в покоях. И потому направилась прямо туда. Но, войдя, застала совсем иную картину: старая госпожа сидела, насупившись, с суровым лицом и сердито фыркала. Госпожа Ду внешне сохраняла спокойствие, но её глаза выдавали тревогу и смятение.
«Что могло случиться всего за несколько мгновений, что в доме уже такая буря?» — с недоумением подумала она. Подозвав к себе служанку Хун-эр, тихо спросила:
— Что произошло?
Хун-эр тревожно огляделась по сторонам и только тогда склонилась к ней, зашептав:
— Разве господин гун не уехал ещё с самого раннего утра, не сказав, куда именно? Так вот, старая госпожа как раз хотела расспросить его о делах семейных, да нигде не нашла. Тогда стали допрашивать слуг, что вчера сопровождали его. И выяснилось: тот человек вернулся. Вчера только въехал в столицу и сразу встретился с господином гуном в загородном доме у озера Цюйцзян. Долго они беседовали, и лишь потом хозяин возвратился в поместье.
Теперь всё становилось на свои места. Неудивительно, что старая госпожа так мрачна, а госпожа Ду, хотя и держалась снаружи спокойно, внутри наверняка кипела. Видно, стоит ей покинуть покои старшей, и она непременно найдёт на ком излить свой гнев. Следовало быть осторожной.
Байсян мысленно переставила слова, приготовив новый порядок доклада. А пока молча ждала, пока Хун-эр выведет госпожу Ду наружу.
И точно спустя мгновение та вышла, под надуманным предлогом, с суровым лицом и сдержанным раздражением. Наклонившись, спросила вполголоса:
— Ну? Как там?
Байсян сперва подробно пересказала всё, что произошло, затем, чуть помедлив, добавила:
— Не знаю, не обманывает ли меня чувство, но показалось: ныне барышня Хэ какая-то рассеянная. Будто бы не столь усердна и горячо расположена, как прежде. Даже сказала, что сильно тревожится… Может быть, вчера она встречалась со старшим господином, и он что-то сказал ей?
Госпожа Ду холодно фыркнула:
— Ха! Теперь-то ей не требуется просить меня вытаскивать людей из тюрьмы. Вот и охладела. А ещё уверилась, будто Сяо Сюэси утратила к нему прежний интерес, да и сама, обманутая сладкими словами, вообразила, что кто-то другой будет искренен и не обманет её. Разумеется, теперь ей не до того, чтобы рьяно хлопотать.
Байсян с притворным восторгом воскликнула:
— Ах, госпожа воистину прозорлива! А то ведь я всё голову ломала откуда у барышни Хэ такая перемена? Неужто она и вправду раздумала быть рядом со старшим господином? А теперь, после ваших слов, будто глаза открылись!
Заметив, что выражение лица госпожи Ду немного смягчилось, она осторожно продолжила, понижая голос:
— Есть ещё одна странность… Когда я пришла в дом Хэ, у самых ворот повстречала одну знатную даму. Она была необычайно красива и держалась с роднёй Хэ так близко, словно своя. Но явно не из простых. А ведь столичных дам я, так или иначе, всех знаю хотя бы в лицо, а её никогда прежде не встречала. Взглянула и показалась она совсем чужой. Любопытство взяло верх, спросила у прислуги, а те будто иглой им рты зашили: хоть предлагала деньги, всё одно не выведала ни слова.
