— Я запер дверь изнутри, — продолжил он, — и это, вероятно, лишь укрепило её в уверенности, что внутри кто-то есть, окончательно подтолкнув к тому, чтобы ломать.
— Замок вскрыли? — спросила Цзун Ин.
— Да. Ровно в шесть утра.
Значит, Сюэ Сюаньцинь не застала его дома. Но радоваться тут нечему. Замок заперт изнутри, дверь распахнута, а в квартире никого. Разве это не выглядит ещё подозрительнее? Зная её характер, Цзун Ин понимала, что так просто она не отступит. В той квартире наверняка уже переполох, возможно, даже вызвали полицию.
С шести утра прошлого дня прошло двадцать семь часов. Формально её исчезновение уже можно регистрировать как дело.
Шэн Цинжан заметил проблеск тревоги в её глазах и сказал:
— Думаю, если мы прямо сегодня вечером попытаемся вернуться в квартиру, это обернётся ненужными осложнениями. Именно поэтому я и решил взять вас с собой.
Цзун Ин коротко согласилась и отвернулась к окну. Эти улицы она хорошо знала, но в таком старом и чужом облике они казались совершенно незнакомыми.
Машина мчала вдоль Сучжоу, пока не остановилась у отеля «Ричард».
У входа висела медная табличка: «В неприличном виде постояльцев не принимаем». Швейцар услужливо распахнул дверь.
Шэн Цинжан снял для неё номер.
Убрав кошелёк, он предупредил:
— Сегодня у меня очень долгий совет. Если к девяти вечера я не появлюсь, обязательно езжайте в медный союз ремесленников на Тиланьцяо. — Он достал удостоверение с печатью муниципального совета и показал ей, а затем попросил у администратора бумагу с ручкой, быстро вывел точный адрес и протянул ей: — В отеле помогут вызвать машину. Отсюда ехать близко.
— Поняла, — ответила она, пряча записку.
Он взглянул на часы. Больше мужчина ничего не сказал и спешно откланялся.
Для Шэн Цинжана это был только первый шаг в череде рабочих забот, для неё же — всего лишь смена декораций в череде пустых часов. Потеряв место в системе разделения труда, человек обречён на скуку.
Цзун Ин погружала себя в сон. После полудня, проснувшись, спустилась вниз и вместе с несколькими людьми вошла в малый кинозал отеля.
На афише у дверей красовались огромные часы. Слева — растрёпанный, страшный певец, внизу название фильма: «Ночная песнь».
Она заплатила юань и досмотрела сеанс до конца. Когда вышла, на улице уже сгущались сумерки.
За пределами экрана, полного чёрно-белого ужаса и надрывной жестокости, у дверей отеля жизнь кипела по-прежнему: яркий поток машин и людская суета. Швейцар предупредительно вызвал для неё такси, и водитель аккуратно довёз пассажирку до медного союза в Тиланьцяо.
Было только шесть часов. Слишком рано.
Она предъявила удостоверение секретарю приёмной. Тот принял её за помощницу господина Шэна и проводил наверх, даже любезно заметив:
— Заседание ещё не завершилось. Лучше немного подождите, сегодня всё буквально наэлектризовано.
— Спасибо, я так и сделаю, — спокойно ответила Цзун Ин.
Она и не собиралась вмешиваться, поэтому устроилась на длинной скамье в коридоре.
Из самой дальней комнаты доносились взвинченные голоса:
— Ваши идеи прекрасны, но наивны! Завод — это две, а то и три тысячи тонн станков. Перевезти их вглубь страны? Как? Один только фрахт из Шанхая до Ханькоу обойдётся в пятнадцать-шестнадцать тысяч!
— Допустим, оборудование доставим. А рабочие? Их бросить в Шанхае или всех отправить вместе с заводом? Пойдут ли они? А если разогнать на месте, кто оплатит компенсации? Это же колоссальные суммы!
Каждый довод звучал убедительно, затем спор разгорелся с новой силой, после чего наступила тяжёлая пауза, и в итоге всё завершилось ссорой и явным неудовольствием.
Дверь распахнулась, люди стали один за другим выходить, но Шэн Цинжан всё не появлялся.
Цзун Ин поднялась, прошла вперёд и остановилась почти у самого порога. Изнутри донеслись голоса.
— Переносить шанхайские фабрики вглубь страны — это же очевидная обуза, — говорил резкий мужской голос. — Ты человек вне власти, правительство тебе и гроша не платит, а ты всё силы тратишь и хлопочешь. Ради чьей пользы?
В ответ прозвучал спокойный голос Шэн Цинжана:
— Старший брат…
Но собеседник его грубо перебил, уже вскакивая с места:
— Хватит! Больше не уговаривай. Всё, что вы делаете, — пустое бахвальство. В прошлый раз, когда шли бои за Шанхай, фабрики в концессии остановились всего-то на десять дней. Из-за такой мелочи требовать от меня переноса предприятия? Никогда!
Он резко вышел и столкнулся с Цзун Ин.
Она отвернула лицо и лишь боковым зрением уловила, что вслед за ним показался и Шэн Цинжан. Тот тоже увидел её.
Она не стала объяснять, почему пришла раньше условленного. Он, впрочем, не стал задавать вопросов. Мужчина молча вернулся за портфелем, а у двери спокойно сказал:
— Пойдёмте.
Его лицо оставалось бесстрастным. Лишь в машине, когда они уже отъехали, он заговорил вновь:
— Лучше вернёмся в «Ричард» и поужинаем там.
Комнату в отеле она ещё не сдала, и это действительно было самым удобным вариантом.
Автомобиль мчал вдоль реки. Солнце клонилось к закату, опускаясь в воды Хуанпу, и вся гладь залива окрасилась в густой кровавый цвет. Поверхность оставалась тихой и ровной, но за этой тишиной чувствовалась надвигающаяся буря.
Цзун Ин вспомнила обрывки ожесточённых слов, звучавших в зале заседаний, и вдруг спросила:
— Господин Шэн, раз уж вы перелистывали мой шкаф с книгами, читали ли вы ту «Всеобщую историю нового времени»?
