Сюэ Сюаньцинь вернулась только к двум часам ночи, в руках у неё была новая покупная защёлка. Подруга достала из тумбы инструменты и без лишних слов принялась за работу.
Обе они относились к тому типу людей, что, занявшись делом, не любят пустой болтовни. Одна молча крутила отвёртку, другая так же молча наблюдала с дивана.
Когда замок был наконец заменён, стрелки уже перевалили за три. Сюэ Сюаньцинь выпрямилась, отряхнула ладони и буркнула:
— Утомительно, — и ловко сложила инструменты обратно. Затем она хлопнула дверью, но почти сразу зашла, вымыла руки и, вытирая их полотенцем, спросила:
— Уже скоро рассвет. Не хочешь помыться и поехать со мной в управление?
— Нет, — коротко отрезала Цзун Ин.
— Тогда хотя бы приляг на пару часов. — Она положила связку ключей на стол и бросила: — Сменишь потом сама. А ещё раз отключишь телефон — убью.
Цзун Ин вытянулась на диване и никак не отреагировала. Подруга, решив, что та делает вид, ушла. Казалось, она хотела хлопнуть дверью изо всей силы, но в итоге раздался лишь осторожный щелчок.
Цзун Ин лежала долго, закрыв лицо ладонью. Потом она встала, поставила телефон на зарядку и пошла в душ.
Горячая вода смыла с тела усталость, сердце вновь забилось быстрее. Переодевшись, она наклонилась, подняла связку ключей со столика, отделила одну запасную и спрятала в шкафу прихожей. На листке бумаги Цзун Ин написала: «Замок заменён» и положила записку под ключ.
Подняв голову, она случайно задела взглядом лампу в коридоре, ту самую, что горела уже почти целый век.
И вдруг её пронзила мысль. Она стремительно вернулась в спальню, открыла сейф, достала портфель Шэн Цинжана, схватила телефон и поспешно вышла.
Когда Цзун Ин вышла из дома, часы показывали уже за пять. Метро ещё не открылось, и ей пришлось ловить такси. Машина, остановившись на полутёмной улице, повезла её прямо к гостинице «Пуцзян».
В пути неожиданно образовалась пробка.
— Впереди, похоже, авария, — сказал водитель.
Цзун Ин видела, как стрелки часов неотвратимо подбираются к шести, и, не выдержав, вышла раньше и добежала бегом.
Сонная улица отступала назад, пока она, запыхавшись, влетела в холл гостиницы. На стене висели часы. Стрелка уже перевалила за шесть. Всё-таки она опоздала.
Стараясь выровнять дыхание, она подошла к стойке и спросила, не был ли оформлен выезд.
— Уже, десять минут назад. Заезжал господин, — ответила девушка.
— А сообщение для меня оставил?
— Что? — она улыбнулась дежурной улыбкой. — Нет.
Такой исход она и предвидела, но, странное дело, ощутила в груди непрошеную пустоту. Портфель в руке показался тяжелее.
Она вышла, села в такси, которое для неё вызвал портье, и направилась обратно на работу.
В дороге Цзун Ин достала блокнот Шэн Цинжана и раскрыла последнюю страницу:
24-е. Утром, в восемь, заседание комиссии по ресурсам. После обеда — совещание рабочей группы о внутренней эвакуации заводов. Вечером — учебный процесс в институтском зале. Нужно выкроить время на визит к наставнику.
Листнула назад:
23-е. Вечером обстоятельный разговор с госпожой Цзун (если удастся увидеться).
В тот вечер они впервые встретились по-настоящему.
Цзун Ин захлопнула блокнот. За окном поднималось солнце, его свет ложился на широкую гладь реки. Всё вокруг казалось старым и новым одновременно.
Она включила телефон, просмотрела свежие новости по делу о тоннеле 723. В глаза бросилось сообщение «знающего человека»: в машине Син Сюэи действительно нашли наркотики, но вскрытие показало, что он не употреблял, за руль сел трезвым.
В комментариях зашумело:
Машина была исправна? Если он не был под кайфом, то почему потерял управление? Главный эксперт по делу случайно не старшая дочь Цзун Цинлина?
Осведомитель ответил:
Эксперт другой, вовсе не упомянутая в СМИ Цзун. Прикладываю внутренний документ с закрытыми данными.
Но скепсис не стихал. Реплики становились ядовитее:
Подумаешь, привычный трюк — подлог вместо правды. Ложь очевидна.
Осведомитель замолчал. Возможно, от злости. А может, потому что и спорить уже не имело смысла.
Ведь для некоторых истина и не важна — они ищут лишь подтверждение собственной догадке.
Среди прочих сообщений выделялись жалобы семей погибших на ведомства и фармацевтическую компанию «Синси». И ещё фотография ребёнка: плечо в гипсе, тело в бинтах, взгляд пустой и беспомощный. Под подписью:
«В аварии он потерял родителей и ещё не рождённого брата»
Скупые слова, но горе, от которого сжималось сердце даже у случайного читателя. Чужая трагедия оборачивалась для посторонних лишь потреблением чужой боли.
Цзун Ин выключила страницу и медленно, почти неслышно выдохнула. Потом она открыла телефонную книжку и набрала номер младшей коллеги из университетской клиники.
— Сяо Дай, помоги записаться на ангиографию.
Та удивилась:
— Прямо сразу? Что-то серьёзное?
— Первичное обследование я прошла. Нужен точный диагноз, — глядя в окно, сказала Цзун Ин.
В трубке повисла пауза почти на полминуты, затем прозвучало:
— Хорошо. Освободи два дня, в пятницу или субботу.
Увидев вдалеке здание своего учреждения, Цзун Ин ответила:
— Спасибо.
В последний день июля она оформила отпуск и легла в больницу.
После предварительных анализов Сяо Дай, уточнив состояние, спросила:
— Ты же строго соблюдала голод?
— Да, — подтвердила она.
— У нас, конечно, аппаратура похуже, чем в клинике старшего брата Шэна. Ты специально сюда, чтобы он не узнал?
— Если он узнает, значит узнают все, — коротко ответила Цзун Ин.
— Значит, доверяешь мне, потому что я умею молчать, — вздохнула та и протянула согласие на подпись.
После теста на аллергию Цзун Ин отключила телефон и вошла в процедурный зал. Медсестра готовила стерильное поле, ассистент укладывал пелёнки. Сяо Дай в маске спросила:
— Старшая сестра, ведь тогда ты могла перейти в другое отделение. Почему выбрала уйти совсем? Полиция ведь не легче, чем больница.
В вену вошла игла. Один процент лидокаина обжёг кожу, наступила местная анестезия. Стальная игла проколола артерию.
Цзун Ин лежала на ангиографическом столе и на миг провалилась в воспоминания.
