Взгляд повелителя был слишком прямым, и Чжань Сюэян почувствовал, как внутри сжалось что-то неприятное. Он кашлянул:
— Разумеется, я всегда на вашей стороне, но она говорила очень убедительно… Утверждала, что вы забыли давнюю вражду и утонули в нежных сетях, сплетённых женщиной из народа бессмертных, и что вы больше не хотите мстить.
Он запнулся, но всё же продолжил, почти шёпотом:
— И ещё… она сказала, что она — ваша мать.
Янь Чаошэн промолчал, равнодушно постукивая пальцами по подлокотнику трона.
Такое безразличие удивило Чжань Сюэяна. Неужели безумная женщина сказала правду?
— Но всё же я хочу знать, — добавил он, — собираетесь ли вы по-прежнему добыть Сердце Хуэйлин?
— Ты мне не доверяешь?
Чжань Сюэян нахмурился и покачал головой.
— Тогда не лезь в это дело, — отрезал Янь Чаошэн. — Я сам знаю, как поступить.
Чжань Сюэян склонил голову и вяло вышел.
Тяжёлые мысли не отпускали его. Не успел он отойти далеко от покоев, как услышал разговор нескольких демонов о недавней каре из молний.
— Говорят, для народа бессмертных небесная кара страшно опасна. Почему же тогда молния не сожгла эту Чишуй Лю Шуан? — возмущался один.
— Если не убило, повелитель всё равно замучает её до смерти, — подхватил другой.
— Сегодня ведь ты должен был нести ей еду? Слушай, подсыпь туда…
В каждом слове сквозило отвращение к Лю Шуан. Чжань Сюэян машинально коснулся рукояти своего боевого топора, и сердце его потяжелело.
В памяти всплыл образ трёхлетней давности: женщина в разрушающемся телесном облике, тихая, красивая, без тени уныния, держащая в руках его человечек из песка, и уважительно называющая его «господином».
Тогда, заточённый в горах Юйшань, он был уверен, что не выйдет оттуда до самой смерти. Восьмитысячелетняя обида толкнула его на поступок, о котором он помнил до сих пор. Теперь, когда Юйшань разрушена и оковы его воли пали, совесть не давала покоя.
Вспомнив, что ей ещё предстоит пережить боль очищения сердца, а на Янь Чаошэне лежит страшная ноша власти и долга, Чжань Сюэян понял, что оба они несчастны. Один любит глубоко и беззвучно, предпочитая молча терпеть, другой — почти ни в чём не виновен, но обречён на невыносимые страдания.
— В мире духов слишком тяжёлая энергия, — сказал он, подойдя ближе. — Плащ тебя не спасёт. Я велю принести тебе пару артефактов чистого ян, носи их при себе. Станет легче.
Лю Шуан удивлённо улыбнулась и кивнула:
— Благодарю вас, господин. Присаживайтесь. Жаль, что я теперь пленница и не могу предложить вам ничего достойного. Не обижайтесь.
Он сел напротив.
— Тебя, похоже, не удивляет, что я служу повелителю?
— Не особенно, — она чуть заметно улыбнулась. — Разве что я думала, что вы его ненавидите.
Ведь когда-то он изощрялся, чтобы передать посеять в её сердце сомнения в Янь Чаошэне. Чем дольше она размышляла, тем сильнее понимала, если бы он был врагом, не дружил бы с Су Лунем. Господин Су Лунь слишком умен и прозорлив, чтобы ошибиться в человеке.
— Тогда… на Юйшань, когда я готовил для тебя лекарство, нужна была кровь дракона, — начал Чжань Сюэян, всё больше краснея. — Ты, должно быть, почувствовала, что в той крови был запах наследника рода Цзимо.
Лю Шуан кивнула.
— На самом деле у меня были две порции. Одну достал ценой жизни наследник Цзимо, а другую… — он замялся, — в то утро принёс сам повелитель. Это была его кровь. Прости, я нарочно дал тебе поверить, что она принадлежит Цзимо, лишь бы он отрёкся от чувств и я получил шанс уйти из Юйшань.
Она слегка опешила.
— В день отъезда он просил передать тебе кровь, — продолжил Чжань Сюэян. — Это я самовольно поступил иначе.
Он тяжело вздохнул и с кривой улыбкой добавил:
— Повелитель… я ведь вижу, даже сейчас он не решится причинить тебе вред. Просто вы стоите по разные стороны, и у него есть свои причины.
Чёрный камень выпал из её пальцев. Ей вдруг стало ясно, с каким сердцем Янь Чаошэн тогда отдавал свою кровь, а она считала того юношу низким и подлым. Спустя паузу Лю Шуан опустила взгляд и едва заметно улыбнулась:
— Что ж… всё к лучшему.
