Даже сквозь густую листву вода продолжала просачиваться тонкими струйками, и редкие капли не переставали падать.
Цзун Ин изо всех сил удерживала мужчину. Её мышцы и челюсти напряглись, зубы задребезжали. Она позвала:
— Господин Шэн?
Шэн Цинжан никак не отозвался. Его подбородок тяжело опустился ей на плечо, а веки сомкнулись плотно, как каменные.
Цзун Ин чуть отвернула голову. Его мокрые волосы задели её щёку.
Поднялся порыв ветра, и с кроны сорвался поток дождевых капель, с шумом обрушившись вниз. Цзун Ин было не под силу выдержать его вес. Ещё немного, и они оба рухнули бы, но в этот миг наконец показался охранник.
— Ох ты ж, что здесь случилось? — удивлённо воскликнул он.
— Подставьте плечо, — процедила Цзун Ин, разжимая зубы.
Охранник бросился помогать, ворчливо бормоча:
— Как же он вымок-то так? Надолго ли хватит?
У Цзун Ин не было сил отвечать. Она, освободив руку, открыла дверь и впустила их внутрь.
Вместе они дотащили Шэн Цинжана до самого верха. Охранник помог вставить ключ в замок, сказал на прощанье:
— Если что, звоните в дежурку.
После этого он спустился обратно.
Цзун Ин одна втащила Шэна в гостиную и опустила на диван. Она тяжело выдохнула, разминая онемевшие суставы. Девушка села рядом и приложила ладонь ко лбу мужчины.
Жар обжёг её пальцы.
Она сдвинула руку к его шее, уловила частый пульс, затем приподняла веко и убедилась: высокая температура, истощение. Отлежится — отойдёт, серьёзного быть не должно.
И всё же оставлять его в мокрой одежде было немыслимо. Ночь в таком виде лишь усугубила бы болезнь.
Она поднялась, пошла в северную спальню и нашла там домашний костюм, когда-то ношенный её дядей, а заодно захватила тонкое одеяло. Вернувшись, она склонилась над Шэном и стала осторожно раздевать его.
Ухаживать за человеком без сознания — труд физический и требующий сноровки. Хотя годы прошли, движения Цзун Ин оставались точными. Она расстегнула запонки, распустила пуговицы на рубашке и ослабила ремень. Всё в одном ритме, без промедления.
Когда переодевание завершилось, она накрыла его одеялом, принесла из кухни аптечку и воду, растолкла жаропонижающее и, поддерживая голову, влила ему лекарство.
Сев рядом, Цзун Ин машинально потянулась к карману за сигаретами, но, коснувшись пачки, остановилась.
Она придвинула ноутбук, положила его на колени и углубилась в чтение статей. Время текло, пока в доме не раздался ленивый бой часов. Цзун Ин захлопнула крышку, взяла пульт, включила телевизор и убавила звук до полной тишины.
На экране разворачивался беззвучный матч. Игроки мчались по полю и боролись за мяч. Глаза её постепенно смыкались. Не заметив, как, она уснула рядом с Шэном.
Пробуждение было резким: тело чуть качнулось, словно диван стал мягче. В кармане непрерывно дрожал телефон. Открыв глаза, она увидела перед собой лишь широкий столик и белую стену. Её ладонь по-прежнему покоилась у него на лбу, и теперь она почувствовала, что жар спал.
Цзун Ин достала телефон и выключила напоминание. На экране было чуть за шесть, бой часов только стих.
Не было сомнений: она вновь оказалась в тридцать седьмом году. Сегодня — 12 августа.
Эта дата сразу показалась ей дурным знаком.
Шэн спал крепко. Цзун Ин размяла затёкшую шею и, стараясь не шуметь, поднялась и направилась на кухню.
Она достала коробок спичек, чиркнула, и пламя вспыхнуло. Внизу, в саду, раздался гомон голосов. Вперемежку снаружи доносились оживлённые разговоры, а внутри Цзун Ин зажгла газ и поставила кипятить чайник.
Пока вода закипала, она раскрыла шкафчики и нашла лишь немного риса. Промыв крупу и всыпав в кастрюлю, девушка услышала, как медный чайник, наконец, загудел и зашипел, доведённый до кипения.
Цзун Ин налила стакан горячей воды, подождала, пока рис закипит, а затем погасила огонь. В прихожей она открыла комод, достала припрятанные на прошлый раз несколько десятков юаней и сунула их в карман. После этого Цзун Ин повернула ключ в замке и вышла.
Наверное, было слишком рано. На лестнице никого.
Спустившись несколькими пролетами, она услышала снизу суету и громкие голоса.
В широкой галерее первого этажа она увидела ту самую госпожу, что прежде курила возле консьержа. Теперь женщина стояла у входа с мрачным видом, наблюдая, как слуги грузят чемоданы в лифт. Стиснув зубы, она раздражённо жаловалась соседу, господину Е:
— Иметь деревенский дом и туда не уехать, а сюда притащиться, чтобы всем мешать! У кого в концессии родни нет, тем и вовсе бежать некуда.
Господин Е, заметив Цзун Ин, оживился, глаза его засветились, и он приветливо улыбнулся:
— Давно вас не было видно, госпожа Цзун.
— Была немного занята, — ответила она уклончиво и уже собиралась за молоком.
— Ах, молока сегодня ещё нет, — поспешно добавил он, следуя за ней.
И действительно, ящик оказался пуст, даже газет не было.
Не дожидаясь её вопроса, господин Е заговорил сам:
— На улице хаос. С севера, из-за реки Сучжоу народ валит толпами в концессию, всю округу с утра на ноги подняли. Возможно, позже принесут, но пока уж не до того.
Цзун Ин чуть наклонила голову и спросила:
— Я только вернулась в Шанхай. Что именно творится?
Господин Е заговорил с жаром:
— Вчера двадцать японских кораблей остановились в Хункоу, там, у Маленького Токио1, прямо на набережной. Вид жуткий, всё в броне. Говорят, наша армия тоже вошла в город, всерьёз готовятся к бою! Чжабэй сейчас в беспорядке, кто-то прячется в концессии, кто-то в деревню бежит. Гораздо страшнее, чем пять лет назад!
- Маленький Токио (小东京, Xiǎo Dōngjīng) — район в Шанхае, где в начале XX века проживала крупная японская община, служивший центром торговли, быта и культурной жизни японских переселенцев. Ссылка на научную статью: «Маленькая Япония в Шанхае: замкнутая община, 1875–1945», Университет Экс-Марсель, автор Христиан Энрио (Christian Henriot), 5 цитирований на ResearchGate на момент публикации данного перевода. ↩︎
