Сяо Динцюань недолго ещё задержал взгляд на том крошечном узоре из цветов и в эту тишину вошёл Чжоу У, мягко, почти шёпотом, известив:
— Ваше высочество, из дворца прибыли люди.
Наследный принц неторопливо поднялся, лицо его оставалось спокойным, и спросил:
— Правда? Кто именно прибыл?
Чжоу У склонился:
— Его высочество ван Чжао и уважаемый гунгун Ван.
Лишь тогда в глазах Динцюаня мелькнуло лёгкое изумление:
— Ван Чжао?..
— Да, — тихо подтвердил Чжоу У.
Принц на миг задумался, словно в сердце его качнулась тень, затем произнёс:
— Кто бы ни пришёл, разницы нет. Когда я уйду, всё, что связано с Западным дворцом и его людьми, поручаю тебе. Если же случится так, что я уже не вернусь, передай наложницам от меня слова… скажи им: за годы, прожитые как супруги, я был виновен перед ними. Если же кто станет притеснять вас, у меня не будет сил защитить, примите моё извинение наперёд. Я знал, норов мой был суров… не держите того в сердце.
Но Чжоу У, услышав такие слова, не выдержал: пал на колени и в слезах молвил:
— Если с его высочеством приключится беда, как старому слуге жить дальше на свете?..
Динцюань лишь тихо улыбнулся:
— Обычно я называл гунгуна Вана дядюшка, так и ныне я назову тебя этим словом. Я ведь так, к слову сказал,… может, ничего и не случится, и я вернусь, чтобы поблагодарить тебя лицом к лицу. Встань же, расчеши мне волосы, и я пойду встречать императорский указ.
Ван Чжао и Ван Шэнь ждали в зале уже полдня, когда, наконец, появился наследный принц.
На нём было лишь лёгкое одеяние светлого тона, лицо чистое и ясное, волосы собраны простой деревянной шпилькой, без венца, без украшений. Улыбка его была спокойна и мягка. Он приблизился неторопливым шагом и, сложив руки в почтительном поклоне, приветствовал обоих. Те спешно ответили ему тем же.
Сяо Динцюань улыбнулся:
— Пусть подданный так и примет указ, без лишних приготовлений, не стоит утруждать себя.
Ван Шэнь тихо вздохнул, но слов не нашёл; он лишь развернул свиток и возгласил:
— Сяо Динцюань, внимай повелению!
Принц приподнял подол одежды, опустился на колени и произнёс:
— Подданный здесь.
Ван Шэнь взглянул на него и медленно начал читать:
— В первый год царствования под девизом Цзиннин, в первый месяц, в деле о Ли Бочжоу, занимавшем должность левого советника Канцелярии, был выявлен заговор против державы. Он был признан виновным в измене, приговорён к казни вместе с тремя родами. И ныне многие указывают, что наследный принц Сяо Динцюань во время предварительного правления проявлял беспечность и пристрастие, возводил напраслину; более того, сохранились его собственноручные письменные свидетельства, что ясно предстали пред людьми.
Я, будучи государем и отцом, не могу снять с себя вины. Но дабы показать непоколебимость законов Поднебесной, пусть даже царский сын преступит запрет, судить его должно по правде, без малейшего пристрастия. Дело сие передать Трём ведомствам и Управлению клана для совместного разбора. Временно передать наследного принца в ведение Управления клана для расследования; после повторного суда вынести окончательный приговор согласно истине. Так повелеваю.
Сяо Динцюань склонился в земном поклоне и произнёс:
— Слуга принимает указ и благодарит за небесную милость.
Ван Шэнь тяжело вздохнул:
— Ваше высочество, поднимитесь.
— Сейчас же отправляться? — спросил Динцюань.
Ван Шэнь кивнул:
— Да, ваше высочество, прошу вас.
Принц уже хотел повернуться, как вдруг у самых дверей зала вырвалась наружу человеческая фигура. Чжоу У не успел преградить путь, и она стремглав кинулась вперёд. Девичье лицо под чёрной шапочкой, простое платье дворцовой служанки и вот она уже рухнула к его ногам, обвив колено руками:
— Ваше высочество, позвольте рабе идти с вами!
Динцюань вздрогнул и от удивления, и от гнева. Бросив взгляд на Вана Шэня и вана Чжао, он резко сказал:
— А… наложница Сысэ, что ты творишь? Немедленно возвращайся!
Абао покачала головой:
— Раба никуда не уйдёт. Вы велели мне всё обдумать, и я уже всё решила.
Принц взглянул на неё, и в его глазах мелькнула скорбь. Он вздохнул:
— Ты, в самом деле, глупа или лишь притворяешься? Разве не ясно тебе, куда я иду?
Абао тихо ответила:
— Пусть это будет храм Чжунчжэн или тёмные стены великой тюрьмы в любом месте рядом с вашим высочеством должна быть служанка…
Сяо Динцюань увидел, что в её взгляде — скорбь, а в словах — непреклонная решимость. В сердце его смешались чувства, которым не было имени. Он попробовал вырваться из её объятий, но она держала слишком крепко, и потому лишь мягко стал увещевать:
— Хорошо… тебе никуда не нужно идти. Останься здесь и жди моего возвращения.
Он бросил взгляд на двух людей рядом, но те отвернулись, будто ничего не заметили. И от того стеснение его стало ещё острее.
Абао же всё так же качала головой:
— Нет… идти с вашим высочеством и есть моя настоящая обязанность. Если вы хотите услышать правду, я её сказала, и ни слова не было ложью.
Принц, уже не в силах сдержаться, резко произнёс:
— Сысэ, перестань безрассудствовать! Если его величество узнает об этом, для меня это станет новой виной!
Сказав так, он схватил её за руку, резко оттолкнул в сторону и решительным шагом направился к выходу.
Абао же припала к полу перед Ваном Шэнем, ударила челом и тихо молвила:
— Прошу вас, господин евнух, передайте его величеству: наследный принц всегда страшился холода… в такую погоду, как можно отпускать его одного в то место?..
Сяо Динцюань уже переступил порог, когда вдруг донеслись до него слова Абао, о том, что он всегда боялся холода. Он остановился, словно поражённый, и в тот миг все обиды последних дней, все унижения, копившиеся в душе, вдруг хлынули, как разлившееся море, обрушились лавиной. В носу защипало, сердце сжалось, но он изо всех сил сдержал себя.
