— Бабушка! — Мэй Яньжань рывком потянула Мэй Цзю за руку и повалилась на колени. — Цзю-эр, скорее кланяйся прабабушке!
С самого детства Мэй Цзю никогда не видела мать такой: ни растерянной, ни охваченной страхом. Сердце её сжалось, она не посмела ослушаться и поспешно ударилась лбом о пол.
Ань Цзю же никогда никому не кланялась. Тем более этот страшный, леденящий воздух, исходящий от старухи, насторожил её. Это было дыхание того, кто многократно лишал жизни других.
Она попыталась вновь завладеть телом, но на миг раздумав, оставила всё на волю Мэй Цзю, позволив той совершить унизительный для себя обряд.
Старая госпожа даже не взглянула на Мэй Цзю. Её взор был прикован к Мэй Яньжань.
— Ты от природы умна, значит, понимаешь, зачем я сегодня пришла.
— Бабушка! — в голосе Мэй Яньжань звучал страх, но не колебание. — Лишь бы Цзю-эр осталась жива, я готова отдать всё.
— Мама! — вздрогнула Мэй Цзю и тревожно подняла голову.
Старая госпожа слегка пошевелила пальцем. Она молчала долго, а потом резко и сипло расхохоталась, словно карканье вороны:
— Боишься — и всё же осмеливаешься перечить! Все считают тебя трусливой, но в роду Мэй нет женщины смелее!
— Бабушка, Цзю-эр не знает боевого искусства, — умоляла Мэй Яньжань. — Оставьте её!
— Глупая девочка, — голос старой госпожи вдруг смягчился, стал почти ласковым, от чего в этом месте зазвучал ещё жутче. — Ты растила её робкой и слабой, но в этом мире легче ли жизнь у слабого, чем у перекати-поля? Без тебя её ждёт та же участь, что и со мной.
— Кровь на руках не даёт душе покоя, — прошептала Мэй Яньжань. Она убивала, и не единожды. — Снаружи я всегда скрываю истинное лицо. Сплю лишь вполглаза. Я не хочу, чтобы Цзю-эр жила так же.
— Ха-ха-ха! — Старая госпожа расхохоталась громче, её сипение стало резче. — Ты умна, но память у тебя слабая! Или же ты вовсе не знаешь свою дочь?
Она намекала на то, как Мэй Цзю застрелила воина. Девочка уже запятнала руки кровью.
— Это другое! — возразила Мэй Яньжань. — Убить, спасая себя, и убивать ради ремесла — не одно и то же!
— Мы все убиваем ради выживания! — холодно оборвала её старая госпожа, и в голосе её раздалось ледяное величие. — Если сердце несокрушимо, и под мечом можно обрести покой. А если оно полно сомнений, даже в тишине родится страх. Сегодня я говорю больше обычного только потому, что мы всё же родственники. Раз уж мать не способна научить её бесстрашию, то с завтрашнего дня этим займусь я!
Она сама явилась сюда, и теперь изменить решение было невозможно. Всё пошло слишком стремительно, и Мэй Яньжань поняла, что спорить бессмысленно. Ей оставалось лишь узнать причину.
— Почему род внезапно принял такое решение?
— Дела в столице идут плохо, — не скрывая, ответила старая госпожа. — Через два года клан обязан будет отправить новую партию в Орден Повелителей Журавлей. — Она чуть повернула голову, задержав взгляд на Мэй Цзю. — Если туда попадёт неразумное дитя, его ждёт только смерть. Старейшина Чжи просил меня вмешаться. Я не принуждаю. Решайте сами.
Смысл её слов был ясен. Старейшина Чжи видел в девочке талант к стрельбе из лука и боялся, что её мягкость погубит её, потому и призвал старую госпожу закалить её дух.
— Я всё поняла, — Мэй Яньжань собралась, её голос прозвучал твёрдо. — Прошу лишь дать несколько дней, чтобы Цзю-эр подготовилась.
— Изнеженная! — рявкнула старая госпожа и, словно тень, взмыла на крышу.
