Вся процессия вскоре прибыла к резиденции дувэя. Увидев, что сам князь Ся Цзинши пожаловал, стражники у ворот тут же бросились внутрь с докладом.
Не обращая внимания на следовавших за ним Нин Фэя и Сяо Вэйжаня, Ся Цзинши быстрым шагом пересёк сад и направился к небольшому цветущему павильону так естественно, будто возвращался домой. Этот дом он когда-то подарил Исяо, и с тех пор она ни разу не изменила ни кирпичика, ни кусочка черепицы.
Исяо в его воспоминаниях всегда была весёлая, резкая, прямая, почти как мужчина, а на поле боя, словно выпущенный из клетки зверь – быстрая, хищная, безжалостная. Из-за своего прямодушия и неспособности угождать людям она не раз вступала в конфликты с другими офицерами, поэтому он и держал её всегда при себе. Но в последний раз, четыре года назад, когда они виделись, выражение боли на лице Исяо от попадания его стрелы, – эта фигура, молча стоявшая и смотревшая в небо, как её описывал Сяо Вэйжань, – была ему совершенно незнакома.
Подумав об этом, Ся Цзинши почувствовал, будто в спокойную воду его сердца бросили тяжёлый камень. Четыре года достаточно, чтобы эти потрясённые и полные боли глаза запечатлелись в его сердце. Достаточно, чтобы…
Он резко замер. Исяо, с распущенными мокрыми волосами, полулежала на узкой кушетке, её розовые пальчики едва виднелись из-под широкого одеяния. Он не успел разглядеть больше, как она уже встала и, шаг за шагом, приблизилась к нему. От её тела веяло ароматом свежести, каждая деталь, каждый вдох источал обволакивающее, почти удушающее притяжение.
— Ваше Высочество, давно не виделись.
Ся Цзинши спокойно кивнул, но незаметно отступил на полшага назад, чуть не столкнув парчовый табурет у стола.
— Ты всё ещё помнишь, что должна была вернуться?
Исяо приподняла уголок губ, в улыбке её сквозила насмешка:
— Столько времени не виделись, а Ваше Высочество всё такой же холодный. Или, быть может, вы злитесь, что я не разбилась тогда у подножия скалы?
Ся Цзинши тоже чуть улыбнулся:
— Если бы тебя бросили в стаю волков, я всё равно был бы уверен, что ты выживешь. Я это знал ещё много лет назад.
— Ну и приём… Прямо скажем, оригинальный, да? — из-за занавеси, не выдержав, показалась Сюэин. Она смерила Ся Цзинши взглядом с головы до ног. — Внешность ещё сойдёт, но внутри — ни к чёрту. Исяо, у тебя и вправду нет вкуса.
Когда Сюэин появилась, лицо Нин Фэя, и без того мрачное, теперь и вовсе почернело:
— И ты смеешь называться благородной барышней?! Подслушиваешь в доме своей подруги, да ещё и бросаешься обидными словами? Ты хоть знаешь, кто перед тобой?!
— Отец учил меня: к разным людям — разное отношение. Перед благородным и воспитанным человеком я, конечно, барышня из хорошей семьи, а вот перед таким, как ты — даже лишнего слова тратить не стану! Что до этого человека — я знаю только одно: именно он четыре года назад довёл Исяо до того, что она бросилась со скалы. А уж кто он по званию и положению — хоть сам небесный император — мёртвый всё равно станет гнилью. Что, думаешь, твоя плоть будет пахнуть иначе? — она шагнула вперёд, уставившись Нин Фэю в лицо. Тот не смог ей ничего возразить и только яростно уставился в ответ.
Ся Цзинши скользнул взглядом по Сюэин и холодно спросил:
— Кто это?
Сяо Вэйжань поспешно шагнул вперёд и поклонился:
— Ваше Высочество, это единственная дочь господина Лин Юйгуана, её зовут Лин Сюэин.
Ся Цзинши удивлённо приподнял бровь:
— Так это же любимая дочь старшего брата Лина.
— Эй! — Сюэин сразу же обернулась к нему. — Кто тебе брат? Не лезь ко мне со своими фамильярностями!
Ся Цзинши усмехнулся:
— Я не намерен с тобой спорить. Правда это или нет — спроси у отца, сам скажет. Если серьёзно, то по родственным линиям ты мне вроде как племянница…
— Что?! — Сюэин взвизгнула, прервав его, — Я не верю! Я сейчас же напишу письмо отцу! — с этими словами она топнула ногой, подняла юбки и выбежала прочь.
Когда она скрылась, Нин Фэй наконец выдохнул с облегчением и засмеялся:
— Всё-таки мудрость Вашего Высочества вне конкуренции. Если бы я знал, что можно прогнать её, просто назвав себя старшим — давно бы так сделал…
Но Ся Цзинши уже нахмурился и повернулся к Исяо:
— Всё, что я сказал, — правда. Но почему я всё это время не знал, что ты жила с дочерью старшего брата?
Исяо невинно взглянула на него:
— Вот почему дядюшка Лин всё твердил мне: “Хочешь быть счастливой — учись отпускать”. Теперь понимаю. Даже он знал, насколько Ваше Высочество может быть бессердечным…
Эти слова заставили Ся Цзинши задержать дыхание. Он пристально посмотрел на неё, и сдержанно произнёс:
— Если словами ты можешь ранить меня, сделает ли это тебя счастливой?
Лицо её побледнело. Он смотрел, как она теряет самообладание, и голос его становился ещё спокойнее:
— Разве тебе самой не больно говорить такие вещи?
Но уже в следующую секунду выражение лица Исяо вновь стало безмятежным:
— Та, прежняя, что могла чувствовать боль, умерла четыре года назад. Та, что звали Исяо, уже сгнила под землёй, став пищей для червей. А нынешняя, пусть сердце её и будет изранено до последней жилки, смахнёт всё это, как пепел, и, верная своему имени, лишь улыбнётся… и всё исчезнет без следа.
