Дождь, накануне утихший, с раннего утра снова вернулся. В Шанхае резко похолодало, столбик термометра упал до двадцати градусов, воздух сделался влажным и свежим, и на улицу стоило выйти только в лёгкой куртке.
Около девяти Цзун Ин вышла из дома и направилась в больницу. У неё закончились таблетки.
Едва она подошла к воротам, как охранник окликнул её:
— Подождите-ка, у меня для вас кое-что.
Она раскрыла зонт и остановилась у решётчатых дверей. Охранник вернулся в будку и вынес наружу картонную коробку:
— Вчера днём пришла посылка. Дома никого не оказалось, дозвониться до вас не смогли, вот я и оставил у себя.
С виду обыкновенная коробка, но стоило взять её в руки, как она ощутила вес.
Идя по улице, Цзун Ин вскрыла упаковку. Внутри оказался строгая деревянная шкатулка, без украшений, но явно добротный. Она подняла крышку. На мягком бархате лежал конверт. Стоило ей чуть нажать пальцами, как из него выскользнула целая пачка фотографий.
Старые снимки, всего семь штук. На каждой — Янь Ман и кто-то рядом.
Цзун Ин, нахмурив брови, досмотрела все фотографии и в конце нашла открытку.
На карточке было выведено:
Недавно разбирал старые вещи, нашёл несколько фотографий твоей матери. Неудобно хранить у себя, полагаю, лучше передать тебе. Если найдётся время, можно было бы и побеседовать.
Стиль письма был старомодным и вежливым. Подпись — Люй Цяньмин. Это тот самый акционер, что в последнее время активно скупал пакеты акций «Синьси».
В памяти у неё его образ почти стёрся. Лишь смутный «добродушный дядя», один из старейшин компании, входивший в первые управленческие круги. Позднее он ушёл в самостоятельное плавание, но подконтрольные ему фирмы всё это время держали солидный пакет акций «Синьси», сохраняя тесные связи с корпорацией.
Цзун Ин прикинула. Они не виделись уже несколько лет. А тут вдруг такое внезапное обращение, да ещё с фотографиями, присланными ровно ко дню поминовения Янь Ман. Случайность ли это? Или за этим кроется иной расчёт?
Разгадать она не смогла. Девушка сунула снимки обратно в конверт и взглянула на адрес отправителя. Сунцзян.
Положив шкатулку в сумку, она раскрыла зонт и направилась в больницу.
Там уже шёл утренний наплыв: длинные очереди у регистратуры и кассы. Она набрала номер Шэн Цюши и попросила рецепт. Он сказал немного подождать.
Пока она сидела в холле, ей пришла мысль, и Цзун Ин вскочила, отправилась в аптеку и купила целый пакет экстренных медикаментов. Она предполагала, что у Шэн Цинжана может не хватать запасов, и решила подстраховаться.
Когда она вышла из аптеки, телефон зазвонил. Шэн Цюши сообщил:
— Я уже взял лекарство, поднимись за ним.
Цзун Ин поспешила обратно и поднялась наверх.
Он передал ей пакет, но тут же заметил ещё одну тяжёлую сумку в её руках и удивлённо спросил:
— А это зачем столько лекарств?
— Для одного студента, которого я поддерживаю. Там очень нужны такие вещи, — ответила она без колебаний.
Он не стал уточнять, что именно внутри, и промолчал. Однако, оглядев её внимательнее, он всё же спросил:
— В эти дни как себя чувствуешь?
— Нормально, — кивнула она.
Убедившись, что вид у неё действительно не тревожный, он предложил:
— Раз уж пришла, может, заглянешь наверх? Цзун Юй, кажется, очень хочет тебя увидеть. — И, помедлив, он добавил: — Я только что был там, в палате сейчас никого, кроме сиделки.
Цзун Ин опустила голову и задумалась. Её не отпускали странные слова «прости», сказанные Цзун Юем в прошлый раз. Она резко подняла голову и сказала:
— Я схожу.
Она вошла в лифт, поднялась на этаж для особых пациентов и осторожно приоткрыла дверь. В комнате слышалось лишь ровное дыхание аппарата.
Сзади её окликнула сиделка, державшая в руках стопку вещей:
— Вы почему не заходите?
Цзун Ин вздрогнула, собралась с мыслями и шагнула внутрь.
Сиделка узнала её и, понизив голос, сказала:
— Он только что принял лекарства и уснул, вы как раз не вовремя.
— Ничего, — ответила Цзун Ин. — Я просто хотела взглянуть.
Женщина поставила в сторону принесённые вещи и принялась снимать грязное бельё. Вытряхнула простыню, и из складок выпал небольшой амулет.
Сиделка держала в руках тяжёлую охапку, склонилась, пытаясь разглядеть, что упало, но Цзун Ин уже нагнулась и подняла находку.
Она повертела амулет в пальцах, когда услышала:
— Хорошо, что не отправился вместе с бельём в стирку, беда бы вышла. Говорят, госпожа Син вчера специально просила привезти его с самого Эмэйшань — святой горы, очень он сильный, действенный.
Эмэйшань? Да, дорога туда неблизкая.
Цзун Ин собиралась вернуть амулет, но сиделка сама бережно спрятала его возле кровати.
Юноша, что лежал перед ней, совсем не походил на тех, кто в его возрасте должен был бы кипеть энергией. Бледный, обессиленный, он дышал с трудом. Сердце его было так слабо, словно стенки сделаны из тонкой бумаги, и жизнь висела на волоске.
О той роковой ночи с ливнем так и не появилось ясного объяснения. Предварительный вывод был прост. Авария случилась из-за грубой ошибки вождения Син Сюэи.
Компания «Синьси» поспешила уладить претензии семей погибших и заглушить волну негатива в прессе. Но почему Син Сюэи в ту ночь взял Цзун Юя с собой? Почему, будучи трезвым, допустил такую катастрофическую ошибку? Никого это не интересовало.
За окном непрерывно шелестел дождь, внутри же ритмично звучал лишь аппарат дыхания. В какой-то миг Цзун Ин подумала: «Цзун Юй наверняка знает правду. Но тогда зачем он ограничился единственным, таким странным “прости”»?
В раздумьях её прервал звонок.
Она ответила, и голос Шэн Цюши сказал:
— Только что у входа встретил твою тётку. — И на этом он оборвал разговор.
