Смех то ли девичий, то ли детский, должен бы быть звонким, но сквозь чащу он становился зыбким и неуловимым. И помимо смеха шёпоты, будто многие перешёптываются, но если прислушаться, то ни слов не разобрать, ни откуда доносится: словно со всех сторон сразу.
Многие слуги непроизвольно сглотнули, подняли повыше факелы, будто свет мог разогнать невидимых болтунов, но это не помогло и тонкие звуки всё так же струились вокруг.
У юношей, кроме Вэй Си, лица побелели. Медведя или тигра они бы не испугались, даже азарт взял бы: луки натянуть, уложить и в лагерь приволочь. Но перед неизвестным страх берёт волей-неволей.
Вэй Си внешне держался ровно, но он тоже всего лишь подросток, в душе он дрогнул и пожалел, что не остановил их с самого начала. Не удержал бы их, так хоть сообщил бы сестре Чжэнь, пусть сама бы вышла… Зачем вообще он пошёл с ними!
Пока все, затаив дыхание, озирались, вдруг шёпоты и смешки разом смолкли. Это не успокоило — напротив, сердца стукнули ещё громче, взгляды, прикованные к чёрным зарослям, стали ещё настороженней.
В мёртвой тишине из чащи медленно вышла человеческая фигура.
Высокая, худощавая, и в руке что-то тащила. Разглядев пришедшего, юноши опешили, первым изумлённо выдохнул Вэй Си:
— Господин Мэй?
И тут же он увидел, что тащил Мэй Чжуюй: у существа шея была вывернута, из обрубка каплями сочилась чернильно-чёрная, с резкой тухлой вонью кровь. Вроде обезьяна, но с двумя длинными хвостами; на лапах острые чёрные когти; морды в темноте не разобрать, и всё же словно… человеческая?
«Что это?» — Вэй Си понял, что никогда не видел такого зверя, и шагнул ближе, чтобы разглядеть.
Перехватив его взгляд, Мэй Чжуюй швырнул добычу мордой вниз в костёр и сказал:
— Это шань-нюй-сяо. Смех, который вы только что слышали был её. Сейчас уже поздно. Госпожа ждёт вас в поместье. Вернёмся, там и поговорим.
Может, потому что вид, с каким Мэй Чжуюй вытирал с рук чёрную кровь, был пугающе спокоен, четверо юношей с прислугой послушно двинулись за ним. Лишь выбравшись из рощи и увидев десяток всадников из людей гогуна Юй, ждавших их, они окончательно выдохнули: только что у них ещё мелькала мысль, что этот «господин Мэй» и сам какая-нибудь нечисть.
Странное дело: в лесу, что держал их взаперти, они никак не находили выхода, а с Мэй Чжуюем повернули раз-другой, и всё; недолго прошли — и вот они уже вне чащи, под полным небом звёзд.
— Мы выбрались! — радовались простодушные братья Ван. Се Даопу удивлённо глянул на Мэй Чжуюя, но и сам обрадовался спасению. Один лишь Вэй Си, помня о странной твари, брошенной в огонь, о чем-то догадался и посмотрел на Мэй Чжуюя уже иначе.
Вернулись они благополучно и, разумеется, У Чжэнь, поглаживая живот, отчитать их не забыла: головы повесили все. Позже Вэй Си шёпотом спросил У Чжэнь:
— Сестра Чжэнь, а твой муж… он не из тех ли, кто вне обычного мира?
У Чжэнь загадочно улыбнулась:
— Раньше он был даосом.
Вэй Си просиял пониманием и, вздыхая, сказал:
— Вот оно что, такой человек! Не удивительно, что ты его выбрала. Хорошо, с ним рядом тебе и вовсе нечего бояться всякой чуди и нечисти.
Он, конечно, не знал, что у их сестры Чжэнь самой под рукой невесть сколько той самой «нечисти» ходит строем.
И неведомо уж, что именно Вэй Си наговорил товарищам, но на следующий день Мэй Чжуюй заметил: те самые юноши, что раньше будто не замечали его, теперь посматривают исподтишка с какой-то странной почтительной опаской.
У Чжэнь, в хорошем настроении, отмахнулась:
— Не обращай внимания. Как довезём их до охотничьих мест и отпустим на вольный промысел, я тебя отведу кое-куда.
— Куда? — спросил Мэй Чжуюй.
У Чжэнь ткнула его в бок рукоятью хлыста и прищурилась:
— Как думаешь, скажу я тебе сейчас?
И так было ясно, что не скажет, Мэй Чжуюй только беспомощно покачал головой.
Она рассмеялась:
— Угадал, не скажу!
Замысел У Чжэнь был прост: сбыть со двора своих мальчишек и побыть вдвоём. Но не вышло: едва они добрались до огороженного с прошлых лет участка, как столкнулись с другой компанией.
В ту минуту Мэй Сы вместе с двумя юношами и слугами гнал оленя; он уже тянул лук, как вдруг издалека прилетела стрела и пробила зверю шею.
Мэй Сы вспыхнул:
— Вы что не видите, тут загон! Кто эта сволочь, что перехватила чужую добычу?!
Из леса выехал юный господин на вороном коне, окружённый стайкой щегольских юнцов и множеством слуг.
Шум дошёл и до У Чжэнь; она подъехала со своими людьми и стороны сошлись нос к носу.
Увидев У Чжэнь, всадник на вороном коне ухмыльнулся без улыбки и язвительно сказал:
— А это не вторая ли госпожа У? Давно не виделись. Слыхал, ты вышла замуж, что ж не сидишь дома, лелея мужа да воспитывая деток?
У Чжэнь приподняла бровь, смерила его взглядом сверху донизу и, будто встретила старого знакомца, улыбнулась:
— Ах вот ты кто! Князь Цзяошан! И в этом году в Чанъане? А я и не знала. Узнай заранее, непременно нанесла бы визит. Вижу, верхом и на охоте, значит, нога-то зажила?
Она лучезарно улыбалась, ни тени злости в голосе, а у князя Цзяошан глаза едва не полыхнули: ещё миг и бросился бы убивать.
