Впервые он услышал имя «Лю Шуан» ещё в юности, когда поступил в Кунсан для обучения.
Янь Чаошэн хорошо помнил тот день. Дождь, обрушившийся стеной, казался плачем всего Кунсана. Девушка умерла, и, по древнему обычаю, её тело положили на лодку и пустили по реке. В следующие дни её след должен был окончательно раствориться в небесах и воде.
Путь бессмертных был холоден и безжалостен. Никто не станет хранить её память и воздвигать обрядовые стражи у гроба.
Он вместе с другими учениками стоял на берегу, наблюдая, как крохотная одинокая лодка, несущая тело небесной девы, покачиваясь, уплывает вдаль по потокам.
Ученики, зевая, переговаривались:
— Говорят, младшая госпожа была единственной дочерью повелителя обители. Кто бы мог подумать, что она уйдёт в таком юном возрасте.
— Госпожа Цзы рыдала так, что едва не умерла от горя, а сам владыка будто постарел на несколько десятков лет.
— Ты видел младшую госпожу? — спросили Янь Чаошэна.
Он покачал головой. Вошёл он в удел поздно, а дочь владыки жила в самых глубоких покоях, куда посторонние не имели доступа. Другие ученики усмехнулись:
— Жаль. Она хоть и не обладала особыми способностями, но красота её была неописуема.
Сердце Янь Чаошэна оставалось неподвижным. Любопытства он не испытывал, сострадания тоже.
Пока товарищи ленились и отвлекались, он стоял прямо, сдержанно следя за лодкой, пока силуэт девы и тонкое судёнышко не размылись дождём и не исчезли из виду. Плечи его были насквозь промокшими, но он не отводил взгляда.
Он тогда и представить не мог, что через тысячи лет его душа будет раз за разом разрываться на части из-за этой одинокой небесной девы.
Тридцать лет он провёл в Кунсане, но кровь демона, словно проклятие, была запечатлена в его костях. Его унижали, презирали, и в самую тёмную пору братья по секте, устроив подлую засаду, переломали ему каждую кость, содрав кожу до живого мяса.
Он лежал в промозглой пещере, стискивал зубы от боли и слушал, как они, не стесняясь, хохотали.
— Демону место среди чудовищ. Какое право он имеет мечтать о пути бессмертия?
— Он, должно быть, думает, что владыка его защитит. Глупец! Владыка и сам считает его презренным, как муравья, и будет рад его смерти.
Месяцами Янь Чаошэн умирал от голода в той пещере. Один глаз ему выколол паук, и он, окровавленный, подобный призраку, сумел выползти наружу. Именно тогда патриарх Лоу нашёл его и забрал с собой.
Приняв его в ученики, наставник долго смотрел на изуродованного мальчишку и тяжело вздохнул.
Когда раны затянулись, Янь Чаошэн спросил:
— Чего вы хотите взамен?
Господин Лоу удивился:
— Почему ты уверен, что я непременно чего-то потребую? Может быть, мне просто жаль тебя.
Юноша лишь холодно усмехнулся:
— Никто и никогда не будет жалеть меня.
Он слишком хорошо знал. Всякий, кто проявлял к нему доброту, всегда чего-то хотел, будь то его тело или силу. Его сердце давно оледенело, и он не верил, что кто-то способен искренне пожалеть, а тем более по-настоящему полюбить.
Господин Лоу лишь положил руку ему на плечо и промолчал.
Янь Чаошэн оказался учеником необычайно одарённым, и его наставник не скупился на похвалу, обучая его многому.
Однако пришёл день, когда господин Лоу, тяжело раненный из-за смуты в духовных жилах, уже не мог защитить ученика. Те, кто ненавидел Янь Чаошэна, снова подняли руку на него. Тогда кровь демона, дремавшая в его жилах, пробудилась. Он объединился с пришедшими демонами и вместе с ними вырезал половину Кунсана.
Наставник, глядя на его холодное лицо, плакал:
— Ты так и не простил их. В твоём сердце осталась лишь ненависть…
