Женщина, слегка смутившись, протянула ему маленькое медное зеркальце. Он то и дело вертел его: смотрел прямо, потом сбоку, крутил вверх ногами и снова переворачивал.
«Где же у меня там целое брюхо коварства?» — вяло думал он.
Какой тягостный вопрос…
Лу Цяньцяо шагал быстро, и, выйдя из трактира, сразу направился на юг. Синь Мэй приходилось бежать рядом, то и дело хватаясь за живот. Она проголодалась, но у этого бессердечного развратного генерала и мысли не было накормить её.
В такие минуты рассчитывать можно только на себя.
Глаза её сразу заметили у дороги лоток с горячими лепёшками. Хозяин аккуратно выкладывал румяные, ещё дымящиеся пирожки. Синь Мэй успела схватить четыре штуки и, бросив горсть медных монет, закричала через плечо, пока её тащили дальше:
— Я заплатила!
Она вгрызлась в одну лепёшку. Настоящее утиное сало! Вот это хозяин щедрый! За миг девушка умяла три, руки её стали жирными. Не найдя платка, она с жадностью глянула на развевающийся перед ней мягкий подол синей одежды Лу Цяньцяо.
Потянув ткань, она вытерла ладони, да и рот уж собралась промокнуть, но вдруг он резко остановился, и она, не успев затормозить, врезалась в его спину, отлетела назад, а затем тут же рывком вернулась. Её снова втянула та самая «сеть для поимки демонов».
Обернувшись, она увидела перед собой вывеску постоялого двора. Сердце екнуло. Неужели сейчас начнётся избитый сюжет про одинокого мужчину и одинокую женщину в ночи, делящих одну комнату, где бьётся тысяча сердец в унисон?
«Нет! Этот парень оказался не из тех, кто хватает силой. Теперь он берёт романтикой? Опасность, опасность!»
Лу Цяньцяо бросил на неё косой взгляд, заметил, как меняется её мимика, и сказал:
— Я знаю, о чём ты думаешь.
Её бедное сердце забилось в смятении.
Он усмехнулся с тенью насмешки:
— Но придётся тебя разочаровать.
И, не дав ей опомниться, он повёл её дальше. Они прошли и мимо постоялого двора, и мимо городских ворот.
Такой холодный и жёсткий, не удивительно, что его отправили в ссылку стеречь императорскую усыпальницу! Синь Мэй сдерживала слёзы и разводила костёр в глухом лесу. Конец сети он прочно привязал к старому дереву, которое могли бы обхватить разве что десять человек вместе. Оставалось только смириться и заниматься огнём.
Когда Лу Цяньцяо вернулся с бурдюком воды, костёр горел ярко. Он достал из неприметного кожаного мешочка железную решётку, маленький котелок, мешочек с мукой, вяленое мясо, миски, приправы и другие мелочи. Глаза Синь Мэй чуть не выкатились.
Говорили, что в мире существуют пространственные мешочки, созданные ещё сотни лет назад мастером, достигшим бессмертия. Снаружи они ничем не примечательны, словно старый кошель, а внутри можно спрятать целый мир. Таких было сделано меньше десятка: один хранился во дворце, судьба остальных давно затерялась. А у этого каменного на вид генерала, оказывается, есть подобная редкость!
Он налил воды, поставил котелок на огонь, замесил тесто, отщипывал маленькие кусочки и кидал их в кипяток вместе с травами и мясом. Делал он всё так спокойно и уверенно, будто исполнял привычное дело, отточенное сотни раз. И легендарный храбрый воин, и наследник рода призрачных воинов, и тот страшный разбойник в этот миг будто исчезли, уступая место обычному мужчине у костра.
Когда в котле зашипели специи, по лесу потянулся аромат. Синь Мэй сглотнула слюну, но тут же вспомнила. Наверняка он ей ничего не даст. Она прижала к груди последний пирожок с утиным салом, раздумывая над тем, стоит ли его съесть.
— Ешь, — вдруг сказал он, поставив к её ногам дымящуюся миску с похлёбкой.
Она ошеломлённо вытаращилась, а потом пролепетала:
— С-спасибо…
Девушка осторожно пригубила. Вкус оказался насыщенным, с лёгкой остринкой. Она к такому не привыкла, но было удивительно вкусно. Потягивая похлёбку, Синь Мэй украдкой наблюдала, как огонь отражается в его лице.
«Да у него же тяжёлые мысли…»
Она откашлялась и тихо сказала:
— На свете нет преград, что нельзя преодолеть…
«Так что отпусти же меня, немедленно отпусти!» — мысленно закричала она.
Лу Цяньцяо с лёгким удивлением посмотрел на неё. В её глазах горел свет ожидания. Он отвернулся и холодно бросил:
— Доешь, и спать.
«Ну уж нет! Не поверю, что ты всегда непобедимый!»
Синь Мэй раздвинула угли, постелила одеяло прямо у костра и, завернувшись, улеглась, прищурив глаза так, чтобы можно было краешком наблюдать.
Он сидел неподвижно, спиной к ней, под древним деревом. Ночь стояла тихая, лишь костёр потрескивал. Время текло медленно, и вот она решила, что он, наверное, уже уснул. Девушка осторожно сунула руку за пазуху, чтобы выпустить Цю Юэ. Она хотела, чтоб та оглушила его.
Стоило ей пошевелиться, как он мгновенно обернулся и взглянул на неё насмешливо.
— Что ты задумала? — спросил он, и в его голосе звучала даже тень веселья.
Синь Мэй натянуто улыбнулась:
— Н-ничего… Показалось, будто комар укусил.
— Я знаю, что у тебя есть сильный духовный зверь, — он слегка прищурился, улыбнувшись с опасным холодом. — Если не хочешь, чтобы завтра мы ели жареного пеликана, веди себя тихо и спи.
«Жареного пеликана?!» — ужаснулась она. И в груди у неё вздрогнул маленький бумажный талисман, в котором пряталась Цю Юэ. Он сжался и задрожал от страха.
Синь Мэй всхлипнула, отвернулась и заставила себя уснуть. Пусть будет по его воле…
