— Я заглядывал туда, — сказал Цю Юньтэн с видимым волнением. — Третья стена тоже пробита! Даже не представляю, какой силы удар мог это сотворить!
— А если это стрелой? — внезапно предположила Мэй Тинъюань, вспомнив стрелу, пущенную тем самым мастером хуацзин на тропе.
Ходили легенды, что мастера могли одним ударом пробить несколько стен, но легенды — не реальность. Такой направленный, концентрированный урон скорее напоминал след от оружия.
— Что думаешь? — спросила она Ань Цзю.
Все взгляды обратились к ней.
— А смысл? — спокойно ответила та.
— Что? — растерялась Мэй Тинъюань. — Как это, какой смысл? Мы должны знать, чтобы быть начеку!
— Ты сумеешь защититься, если встретишь того, кто сделал это? — холодно произнесла Ань Цзю. — Лучше молись, чтобы нам не пришлось на него наткнуться.
Все безмолвно переглянулись. Правду, произнесённую вслух, не хотелось признавать. Если бы судьба столкнула их с таким противником, они смогли бы лишь сделать вид, что сопротивляются. Та короткая стычка на тропе закончилась благополучно лишь потому, что тот мастер переоценил себя и не учёл силу ветра. Без этого шанса Ань Цзю вряд ли осталась бы цела.
— У тебя язык острый, красавица, — раздался насмешливый голос. — А что, если я приглашу тебя на встречу после испытания?
Тон был откровенно грязен.
Лоу Минъюэ, стоявшая ближе всех, даже не пошевелилась, но пространство вдруг будто сжалось. Волна яростной духовной силы обрушилась на наглеца. Мужчина вскрикнул, ноги его подломились, и он рухнул лицом в камень.
Когда давление рассеялось, остальные тяжело вздохнули, словно вынырнули из глубокой воды.
— Восьмая ступень! — прошептал поражённый Цю Юньтэн.
— Один раз прощаю, — холодно сказала Лоу Минъюэ. — Второй — голова с плеч.
В Войске Повелителей Журавлей жизнь не оставляла места для светских приличий. Воины, ежедневно шагающие по лезвию, привыкли жить свободно и не осуждали друг друга за тайные связи, но даже при этом женщины из великих кланов знали цену достоинству и никогда не позволяли его попирать.
Ань Цзю же, в отличие от них, оставалась равнодушной. Для неё слова ничего не значили, пока за ними не следовало действие.
— Моя сестра тебя спасла, — шепнула Лоу Сяоу, догоняя Ань Цзю и заглядывая ей в лицо.
— Пошли, — коротко бросила Лоу Минъюэ и первой шагнула в сторону прохода.
Один из мужчин поспешил поднять товарища, лежавшего в забытьи после удара духовной силы Лоу Минъюэ, и, почтительно склонив голову, произнёс:
— Мой младший брат наговорил глупостей. Он человек языкастый, но без злого умысла. Примите извинения, госпожа, прошу не держать на него зла.
Лоу Минъюэ чуть заметно кивнула, давая понять, что инцидент исчерпан, и жестом предложила им идти вперёд.
Люди поняли её без слов. Один за другим они тронулись дальше. В этом возрасте достичь восьмой ступени удавалось единицам, и сила Лоу Минъюэ, очевидно, превосходила всех здесь собравшихся. В мире воинов закон прост: сила есть власть.
Коридор извивался, и за каждым новым поворотом в стенах открывались проломы: одни узкие, другие широкие. Чем глубже они продвигались, тем больше становились дыры. К одиннадцатой стене обвал уже достиг трёх футов, и человек мог пройти через него, не пригибаясь.
Наконец они вышли к центру первого яруса, где свет становился ярче. То, что предстало перед ними, заставило всех застыть.
На стенах густо запеклась кровь, и камень больше не имел прежнего цвета. Повсюду висели куски плоти, внутренности, клочья одежды. Отрубленные руки, ноги, куски тел валялись под ногами.
Было невозможно понять, сколько человек погибло и как.
В помещении стояла мёртвая тишина. Только алые струйки стекали по стенам и, медленно сливаясь, окрашивали камень в цвет заката.
Ань Цзю наклонилась, подняла из-под ног кусок ткани и поднесла к свету. На нём проступал искажённый от крови и времени чёрный иероглиф «Цуй».
— Клан Цуй… — голос Лоу Минъюэ дрогнул.
Ань Цзю бросила лоскут и огляделась.
Помещение имело овальную форму, длиной примерно в семь чжанов. Вдоль стен стояли сотни каменных подсвечников, образуя круг вокруг массивного алтаря, похожего на буддийский алтарь. На его вершине лежал прозрачная шкатулка, пропитанная кровью. Она переливалась в тёплом свете, будто дышала мертвенным сиянием.
Фрагмент Небесного свитка исчез, а вот шкатулка осталась.
По словам командующего Войском Повелителей Журавлей, фрагменты усиливают внутреннюю силу, а шкатулка очищает духовную энергию. Логично было бы забрать оба, а не оставлять один.
— Что же это за свиток? — спросила Ань Цзю, повернувшись к Лоу Минъюэ.
Та глубоко вдохнула, стараясь вернуть себе самообладание.
— Говорят, — произнесла она медленно, — что Небесный свиток — это учение одного великого монаха, который сорок лет просидел в пещере, постигая «Сутру сердца». Тот, кто постигнет её, укрепит дух, очистит меридианы и сможет преодолеть пределы боевого искусства. В мире существует сорок девять фрагментов, и Войско Повелителей Журавлей за эти годы собрало более тридцати. Двенадцать из них они выставили на это испытание, чтобы вызвать охоту.
— А шкатулка? Почему никто её не тронул? — задумчиво спросила Ань Цзю. — Разве духовная сила не столь же важна?
Лоу Минъюэ бросила на неё странный взгляд, не сразу поняв, серьёзно ли она спрашивает.
Мэй Тинчжу ответила вместо неё:
— Эта шкатулка ценнее самих свитков. Множество бойцов достигли девятой ступени боевого искусства, но их духовная сила при этом осталась на уровне третьей или четвёртой. Это говорит о том, насколько труднее развить дух, чем тело. Без силы духа человек навсегда останется воином, но никогда не ступит в предел хуацзин.
Боевые искусства можно отточить усердием, но духовная мощь не поддаётся принуждению. Она рождается только из сердца.
— Всё это… странно, — нахмурился Мэй Тинчжу. — Если нападение действительно организовал Император, зачем тогда забирать свиток, оставив шкатулку?
— Сестра, — прошептала Лоу Сяоу, — а Цуй Ичэнь тоже погиб?
Лоу Минъюэ на миг закрыла глаза, собираясь с силами, и уже подняла руку, чтобы успокоить девочку, как вдруг помещение вспыхнуло ярким ослепительным светом, будто в него ударила молния.
— Бегите! — закричал Цю Юньтэн.
