На втором ярусе пагоды пространство было пустым и странно зловещим. Резьба по стенам залита кровью, но тел нигде не виднелось. В центральной нише на алтаре царила пустота. Ань Цзю стремительно поднялась на третий ярус, остальные ускорили шаги вслед за ней.
Третий уровень встретил их перевёрнутыми стеллажами, повсюду валялись оборванные манускрипты и старые свитки, смешавшись на полу с кровью павших. Цю Юньтэн, осмотревшись, тяжело вздохнул:
— Похоже, Повелители Журавлей враждуют с буддистами. Ведь, несмотря на упадок, у буддизма всё ещё немало последователей, и сущие потусторонние дела там непросты. Устроить учения внутри храма, заманить людей священными сутрами, а затем запятнать и осквернить это место убийствами и кровью. Разве это не низко?
— Так много свитков, — один из одиночек пнул стопку, — как же отличить фрагменты Небесного свитка?
Лоу Сяоу выпустила по четырём углам несколько световых стрел, и вся эта галерея вдруг стала яснее, окружение обрело чёткие очертания. Тогда Ань Цзю неожиданно сказала:
— Возвращайтесь.
— Что?.. — Лоу Минъюэ поначалу подумала, что неверно услышала.
Она прислушалась внимательнее к духу, испустила чуть больше внутренней силы и тут же покрылась холодным потом. Эта плоскость была буквально утыкана. В тайниках, щелях и закутках явно таились не менее тридцати человек.
Ань Цзю вынула кинжал и, не теряя бдительности, отступила, остальные выстроились к ней спиной к спине, образовали круг и медленной поступью стали уступать дорогу вниз по третьему ярусу.
— Что делать? — издался голос Цю Юньтэн.
Всякий раз, когда мысли о количестве врагов возникали в его голове, он покрывался липким жаром страха.
— Четырнадцатая госпожа, решай ты, — добавила Лоу Минъюэ, ибо наступил момент, когда нельзя было дальше ждать, и каждому требовалось ясно обозначить линию поведения.
Ань Цзю решила открыться:
— Со второго яруса выхода нет, на третьем по крайней мере четыре входа; сейчас выбор один из двух: пытаться прорваться с третьего или возвращаться через первый.
Никто не стал спрашивать, заметила ли она выходы третьего этажа. При такой плотности засад, если бы они попытались прорываться, это было бы сродни самоубийству.
— С первого уровня тоже могут поджидать засадники у выхода, — вмешался Мэй Тинчунь.
— Как ты выберешь? — спросила Лоу Минъюэ у Ань Цзю.
— Я прорвусь, — кратко ответила та.
Такое поведение было ей присуще: в безвыходной ситуации она предпочитала рубиться в лоб, и если уж умирать — то с честью, покалечив по пути несколько десятков врагов, чтобы не считать гибель бесцельно пролитой.
Ань Цзю подняла кинжал и, указывая на третий ярус, сделала знак: это её выбор — она пойдёт туда сама, а кто захочет — пусть идёт за ней.
Люди на мгновение оцепенели, а затем, чувствуя в руках арбалет, отобранный у противника и таящий в себе смертоносную мощь, отступили от колебаний и стали готовиться к штурму третьего яруса.
Ань Цзю хмуро подумала: «Народ ослеп; они не видят, чем рискуют», но у неё не было времени тратить слова на предупреждения, и, собрав всю силу для расчёта, она устремилась ввысь, прикидывая про себя, откуда лучше пробиться.
