Под навесами, где сидели придворные, уже слышались возмущённые голоса. Хоть приём Сюнь Сяна и был крайне подлым, но в Суша открыто восстать против Фэн Цишаня было редкостью, и многие боялись последствий.
Гуюй всё ещё стоял с ослеплёнными песком глазами. Даже он, хоть и был простоват, уловил напряжение в воздухе. С закрытыми глазами он взмахнул руками и прохрипел:
— Это не молодая госпожа, это — генерал!
— Молчи! — рявкнул Фэн Цишань. — Ты — ничтожный из людей, здесь тебе не место! — Он повелел стражникам: — Уберите этого наглеца и дайте ему двести ударов палками за возмутительное хвастовство перед моим троном!
— Отец! — наконец не выдержал Фэн Суйгэ. — Сюнь Сян хоть и не ранил Гуюя, но его намерения очевидны. Гуюй по природе прост, он не стал бы специально кричать на государя. Прошу вас передать это дело в руки следственной палаты, я торжественно клянусь, что буду честно расследовать и никому не дам поблажек!
— А как же расчёт за то, что Фу Исяо дерзнула оскорбить меня перед всем двором? — хладно спросил Фэн Цишань. Фэн Суйгэ поморщился, а Исяо тихо, но ясно произнесла:
— Если по делу Сюнь Сяна будет вынесен справедливый приговор, я добровольно исправлюсь и приму наказание за своё поведение…
— Наказание не требуется, — вдруг улыбнулся Фэн Цишань. — Ты ведь наложница моего сына и мною любима, чего мне с тобой спорить, женщина?
Но тут один из военачальников вскочил и громко возразил:
— Государь! Ваше милосердие — благо для Суша, но если вы не накажете малодушную дерзость этой женщины, то как вы сможете сохранить уважение и власть перед лицом всех подданных?
Эти слова вызвали бурную поддержку среди чиновников. Фэн Цишань театрально задумался, а затем неохотно уступил:
— Что ж, ради Суйгэ я сделаю уступку и смягчу меру наказания. Есть ли у министров возражения?
Снизу раздались восхваления и одобрения.
Фэн Суйгэ дрожал от злости. Исяо же, напротив, успокоилась и холодно произнесла:
— Я тогда перегнула палку. Предоставив им такую возможность, я не оставила им шанса не воспользоваться ею. Если пытаться избежать этого сейчас, твоя же репутация пострадает.
— Мне безразлична моя репутация, — с раздражением ответил он. — Я пообещал защищать тебя.
Исяо вырвалась из его рук и широко улыбнулась:
— Этого твоего обещания мне достаточно. Не думаю, что будет какое-то суровое наказание. Я лучше сама с лёгкостью пройду его, чтобы не опорочить честь Цзиньсю.
С этими словами она сняла с себя нагрудник и колчан и подала их ему, затем направилась к трону.
Фэн Цишань посмотрел на подошедшую и склоняющую голову Фу Исяо с непроницаемой улыбкой. Минуту спустя он распорядился громко и решительно:
— Ради поддержания порядка в армии и, чтобы воззвать к страху перед законом, отведите эту молодую наложницу к плацу! Подвесьте её к столбу и пусть висит там до заката, дабы служить примером в назидание остальным!
— Отец! — воскликнул Фэн Суйгэ в ярости. — Завтра у Исяо состязание по стрельбе!
— Не вздумай мне мешать, — холодно ответил Фэн Цишань. — Я уже был снисходителен. Если б она не была твоей наложницей, я давно бы отдал приказ лишить её головы.
Исяо не стала спорить. Солдаты подошли и связали её. Она знала, что сопротивление означало бы открытое неповиновение и лишь подставило бы её под ещё более суровое наказание. Надо было вытерпеть всего лишь один этот день.
Проходя мимо Фэн Суйгэ, она улыбнулась и бросила на ходу:
— Похоже, завтра мне будет трудно победить. Лучше заранее приготовься.
