Исяо не заметила, как изменилось его выражение, и раздосадовано сказала:
— Но я не понимаю, как они могли знать столько… Я просто хотела увидеть его ещё раз…
— А потом, — холодно перебил Фэн Суйгэ, — продолжить с ним жить душа в душу, как прежде?
Исяо в изумлении подняла глаза. Фэн Суйгэ уже медленно приподнимался, опираясь на руки.
— С меня довольно, — глухо сказал он. — Ты так и не смогла забыть Ся Цзинши. Сколько бы я ни старался заслужить твою улыбку — всё впустую. Я думал, ты наконец повернулась ко мне сердцем… А оказывается, всё это время ты лишь играла моими чувствами.
Резкие слова резанули её. Каждое слово будто оборачивалось клинком, вонзаясь и в самого Фэн Суйгэ. Но он, словно окаменев, продолжал:
— Теперь я понимаю. Всё твоё сердце принадлежит Ся Цзинши, и для других там нет места. — Он поднял взгляд, глядя прямо на потерянную Исяо, и отчётливо произнёс: — Жаль только одно: ты думаешь, что принадлежишь ему, а он… он принадлежит Сиян. Он скорее позволит тебе умереть, чем возьмёт тебя в жёны. Разве не так?
Исяо молчала. Его слова были как нож, она не могла защититься. Казалось, свежие рубцы на сердце, едва затянувшиеся, вновь разорвали безжалостной рукой. Боль, холод до самых костей, до нутра…
— Нет, я ошибся, — усмехнулся он, видя её молчание. — У тебя просто нет сердца. И никогда не будет. Обманщица! — Последние слова он выкрикнул, не выдержав. Схватил её за плечи, повалил на камни и грубо прижался к её губам.
Во рту разлился солоноватый привкус — вкус крови. Исяо медленно закрыла глаза. Разве не так всегда между ними? Подозрения, гордость, боль и любовь, выжженная до пепла. Когда же всё это кончится? Когда их чувства перестанут быть поединком?
Он вгрызался в её шею, и боль, смешанная с жалостью и усталостью, заставила её прошептать едва слышно:
— Раз уж ты всё понял… будь великодушен. Отпусти меня.
Может, это и была расплата за то, что она слишком долго не видела его любви, за то, что не берегла того, кто отдал ей всё.
— Отпусти? — голос Фэн Суйгэ задрожал от гнева. — Ты так спешишь… вернуться к нему?
— Да, — тихо ответила Исяо, вздохнув. — Как ты сам сказал, я — ядовитый цветок. Мой сезон прошёл. Что бы ты ни делал, я больше не расцвету.
На миг в его взгляде мелькнула трещина, что-то осыпалось и рухнуло. Он медленно отпустил её, сел, усмехнулся с горечью:
— Ты всегда говорила, что я нарушаю правила игры. Может, ты права. Ну что ж… игра окончена. Уходи.
— Хорошо, — сказала Исяо. Она медленно поднялась, порылась в рукаве и достала промокший платок. — У тебя на лбу кровь… перевяжи хотя бы.
— Убери, — он с раздражением отбросил её руку. Его пальцы, испачканные песком, грубо провели по побелевшей от воды ране. Боль смешалась с горьким чувством мщения.
— Один шрам за одну правду, — усмехнулся он. — Неплохой обмен.
Исяо тихо вздохнула:
— Береги себя, — и легко, почти невесомо повернулась, уходя к дороге.
Фэн Суйгэ, превозмогая слабость, поднялся. Он смотрел ей вслед с ледяной улыбкой и чувствовал, как боль волнами накатывает, давит всё сильнее. Словно он тонет не в воде, а в пустоте, в безысходности.
— Фэн Суйгэ! — донёсся крик. Исяо вдруг вернулась, подбежала и подхватила его.
— Что с тобой?
— Не твоё дело! — огрызнулся он, пытаясь оттолкнуть её руку. Мир поплыл, темнота сомкнулась. И последним, что он услышал, был её испуганный голос:
— Фэн Суйгэ! Фэн Суйгэ!..
Не зови… Ты ведь не любишь меня.
ну как дети, в самом деле