Мо Сыгую тогда не было и десяти. Он вырос в семье врачей и с малых лет впитывал искусство исцеления, словно с молоком матери. А кроме того, мальчик обладал редким даром — природным чутьём к лекарствам. Уже в детстве он мог назвать свойства сотен трав и понимал основы врачебного ремесла. После смерти слуги он стал ночами изучать оставленные отцом трактаты, днём же ходил в горы собирать коренья и травы, лечил бедняков. Делал это Сыгуй не ради серебра, а лишь бы было, на что поесть.
Сначала ему не верили. Кто поверит ребёнку с запылённым узелком трав? Однако у старого слуги остались знакомые среди нищих и рабочих, а те, у кого не было выбора, шли к мальчику, мол, мёртвую лошадь всё равно лечат как живую1.
И случилось чудо! Он спас не одного. Люди, обречённые умирать, поднимались на ноги. Так молва о нём распространилась: один рассказал десятерым, десять — сотне. И вот уже по всему городу шептали, что в руинах живёт дитя-врач, посланный Небом, будто сам дух божественного лекаря сошёл в мир людей.
Слава его росла. Люди приходили издалека с неизлечимыми недугами, с уродующими болезнями, с хворями, перед которыми отступали лучшие лекари и придворные врачи. Он принимал всех без разбору с юношеским задором и самоуверенностью. Многих Сыгуй вылечил, другим продлил жизнь на год-другой. Имя его стало известно всему Бяньцзину.
Очнувшись от воспоминаний, Мо Сыгуй лукаво улыбнулся и сказал, нарочито громко:
— Если уж говорить о знаменитых людях столицы, кто же не знает Мо Сыгуя?
Яо Е, погружённая в свои мысли, не удержалась и рассмеялась:
— На то время вам было не больше десяти лет. Какая же, к чёрту, слава повесы?
— Возраст тут ни при чём! — засмеялся Мо Сыгуй. — Родители мои были гениями, раз сумели сотворить такого, как я!
— И как же они тебя сотворили? — спросила Яо Е, прикрывая рот ладонью, а Ань Цзю, сидевшая рядом, не удержалась и чуть заметно улыбнулась.
И тут, будто в подтверждение его слов, за спиной раздался чистый, звонкий голос:
— Господин Мо, божественный врач!
Ань Цзю сразу поняла, кому принадлежит этот голос. Лоу Сяоу.
Они остановились и обернулись. У входа в трактир стояла богато украшенная повозка. Перед ней — молодая девушка в жёлтом платье, поверх которого был наброшен белоснежный плащ из лисьего меха. Тонкая вуаль скрывала её лицо, но даже сквозь неё было видно, что она юна и прелестна.
— Простите, — Мо Сыгуй прищурился, — мы знакомы?
— Прошли годы, вот вы и забыли, — мягко ответила она, делая несколько лёгких шагов вперёд. Её глаза, глубокие и прозрачные, словно осенние озёра, остановились на нём. — Я из рода Лоу, зовут меня Сяоу. Вы спасли мне жизнь прямо здесь, на этой улице.
— Ах вот как! — Мо Сыгуй щёлкнул языком. — Надо же, время летит! Раньше вы были тоненькой травинкой, а теперь расцвели в полную силу. Настоящая орхидея!
— А господин Мо всё так же любит подшучивать, — Сяоу просияла от радости, даже не заметив присутствия Ань Цзю. — Скажите, где вы теперь живёте?
Мо Сыгуй чуть наклонился к ней и вполголоса прошептал, чтобы слышала лишь она:
— Что же, вы пришли отдать мне руку и сердце? Не торопитесь, ночь длинная, всему своё время.
— Ну что вы, вовсе не так! — Лоу Сяоу топнула ножкой. — Я пришла не за этим. У меня есть просьба… Не найдётся ли место, где можно поговорить без лишних ушей?
Мо Сыгуй наконец стряхнул ленивую насмешливость и, посерьёзнев, спросил:
— Госпожа Лоу нарочно приехала разыскать меня?
— Можно сказать и так, — кивнула она. — Мне передали, будто вы прибыли в Бяньцзин, вот я и решила попытать счастья, заглянув сюда. Не ожидала, что и вправду встречу вас.
— Ха! — Мо Сыгуй рассмеялся. — Столько лет прошло, а ты всё-таки узнала меня?
Лоу Сяоу лукаво улыбнулась и, чуть приподняв руку, указала на стоявшую у дороги повозку:
— На повозке я заметила знак рода Мэй. Подумала, значит, это вы, господин Мо, и решила окликнуть.
Мо Сыгуй мысленно отметил, что завести знакомство с семьёй Лоу не повредит. К тому же их дома состоят в родстве по женской линии, так что их разговор не вызовет подозрений.
— Если госпожа Лоу не сочтёт за труд, — предложил он вежливо, — прошу в повозку. Поговорим спокойно.
— С удовольствием, — ответила она без колебаний.
Когда все устроились, Лоу Сяоу наконец заметила присутствие Ань Цзю. Их взгляды встретились, и девушка изумлённо выдохнула:
— Ты… четырнадцатая Мэй!
— А что, в этом есть что-то странное? — спокойно спросил Мо Сыгуй.
Лоу Сяоу спохватилась. Об испытании нельзя было упоминать, тем более при человеке, не посвящённом в подробности. Она опустила глаза:
— Ничего.
Помолчав, молодая девушка, будто собираясь с духом, вдруг вспомнила ради чего явилась, и поспешно достала из мешочка бумажный свёрток, протянув его Мо Сыгую:
— Скажите, можете ли вы определить, нет ли тут яда?
Мо Сыгуй развернул бумагу и остолбенел. Внутри лежал отрубленный человеческий палец.
— Матушка родная! — выдохнул он, дёрнув рукой так, что свёрток чуть не вылетел из пальцев. — Да чтоб меня гром поразил! Такое увидеть — не шутка, сердце едва не выпрыгнуло!
- «Лечить мёртвую лошадь, как будто она живая» (死马当活马医, sǐ mǎ dāng huó mǎ yī) — пословица, означающая попытку спасти безнадёжное положение, сделать последнюю попытку, даже если надежды нет. В переносном смысле употребляется, когда в отчаянной ситуации люди идут на риск, чтобы попробовать хоть что-то. ↩︎
