В курильнице с лекарственными травами клубился густой ароматный дым. На постели лежала женщина. Одежда её была наполовину спущена, кожа бела и гладка, словно отполированный нефрит. Под тонким, прозрачным как крыло цикады, поясом для груди угадывались очертания высокой груди.
Мо Сыгуй направлял поток внутренней силы, заставляя лекарственные пары проникать в каждую жилку, в каждую кость. Холод, сковавший тело, постепенно отступал: медленно, мучительно, как тающий лёд в горной тени. Силы уходили с каждым вздохом. Внутреннюю энергию он расходовал непрерывно, не щадя себя.
Лоу Сяоу тревожно следила за ним. Ци можно восстановить, но если довести себя до истощения, можно повредить даньтянь. У неё самой духовная сила была велика, но внутренней энергии почти не осталось, да и её природа отличалась от Мо Сыгуя. Она могла лишь стоять в стороне и молиться.
Прошло два долгих часа, прежде чем Мо Сыгуй вынул последнюю серебряную иглу.
— Мо-дагэ, как она? — наконец выдохнула Лоу Сяоу.
Он осел прямо на постель, устало взглянул на бледное лицо Лоу Минъюэ и тихо сказал:
— Всё в порядке. Продолжай подогревать лекарство… Я немного отдохну.
Глаза его закрылись, и он погрузился в сон.
Лоу Сяоу ощутила, как из груди уходит тяжесть. Она аккуратно укрыла сестру одеялом, а потом взглянула на Мо Сыгуя. Тот лежал, не сняв тяжёлую верхнюю одежду.
— Ты ведь уже видел тело моей сестры, да и сам неравнодушен к ней, — пробормотала она, — жизнь ей ты вернул, так что всё равно потом поженитесь… — Она, словно оправдываясь перед собой, подошла и осторожно сняла с него плащ.
Под плащом белела тонкая рубаха.
Лоу Сяоу нахмурилась:
— Младшая сестра помогает зятю раздеться… нехорошо, наверное. Но ведь я ещё ребёнок, — шепнула она.
После этой самой себе вынесенной поблажки она действовала уже увереннее. Девушка быстро сняла с него лишнее, уложила удобнее и заботливо накрыла обоих одним одеялом.
Мо Сыгуй был слишком измотан. Даже это не смогло его разбудить.
Добавив немного лечебного порошка в печь, Лоу Сяоу тихо вышла, решив обойти поместье и проверить, не осталось ли ещё живых.
Поместье Лоу раскинулось широко, но половина зданий давно стояла пустыми. В заселённой части она обошла всё час за часом, и никого не встретила.
— Госпожа, — донёсся вдруг голос.
В проходе стояла Лин-гу, кутаясь в овечью шубу. Щёки её впали, но в глазах ещё теплилась жизнь.
Лин-гу была няней Лоу Сяоу. Когда-то, в четырнадцать, её выдали замуж; в пятнадцать она родила ребёнка, мальчика с тремя ногами. Люди сочли это проклятием, муж утопил младенца, а затем выгнал жену. Родня тоже отвернулась, считая её позором.
С тех пор Лин-гу бродила по свету, пока не поступила кормилицей в дом Лоу. Она растила маленькую Лоу Сяоу, словно собственную дочь, а когда та тяжело заболела, семья, где она воспитывалась, сочла лечение пустой тратой денег и бросила девочку. Только Лин-гу, прижимая её к груди, носила на руках по холодным дорогам, вымаливая у богов исцеление.
Для Лоу Сяоу она стала матерью.
— Почему ты вышла? — воскликнула девушка, подбегая и поддерживая няню. — Снаружи холодно, простудишься!
— Я уже окрепла, — улыбнулась Лин-гу и тут же спросила: — А где божественный врач Мо?
— Он спасал вторую сестру и выложился до последней капли, сейчас отдыхает, — ответила Лоу Сяоу, ведя её в дом.
На лице Лин-гу мелькнула радость:
— Значит, вторая госпожа жива?
Род Лоу возлагал на Лоу Минъюэ большие надежды. В последние два года почти всё управление поместьем уже было передано в её руки. Если она выживет, у рода появится шанс.
— Мо-дагэ сказал, что всё позади, — кивнула Лоу Сяоу.
— Слава небесам! — прошептала Лин-гу и, ослабев, села. Слёзы катились по лицу, словно прорвавшаяся плотина.
— Отдохни, — мягко сказала Лоу Сяоу, обняв её. — Я схожу, посмотрю, что можно приготовить.
— Дай я сама что-нибудь сварю, — попыталась подняться Лин-гу.
Лоу Сяоу легонько усадила её обратно и улыбнулась:
— Сестра больна, ты тоже больна. Если действительно любишь меня, не заставляй тревожиться. Поправляйся скорее, вместе будем ухаживать за ней.
За окном снег ложился всё гуще. Ветер гнал по саду ароматы распустившихся слив, но в тишине дома этот запах казался едва уловимым, как дыхание надежды, не желающее угаснуть.
— Да, госпожа, я не вижу так далеко, как вы, — тихо ответила Лин-гу, ласково погладив руку Лоу Сяоу. — Ступайте, не задерживайтесь.
