Он тяжело вздохнул. В её спасении он уже перешёл грань дозволенного, будто сунул руку в пасть смерти. Вытащить остальных почти невозможно.
— Их уже не вернуть? — спросила Лоу Минъюэ тихо, словно боялась услышать ответ.
Мо Сыгуй посмотрел на Лоу Минъюэ. Её лицо оставалось удивительно спокойным.
— Прости, — произнёс он тихо, — я не в силах помочь.
Лоу Минъюэ сжала кулаки. Несколько мгновений она стояла неподвижно, а потом медленно отвернулась.
— Мне жаль говорить это, — продолжил Мо Сыгуй, почти шепотом, — но… сожги их.
Эти слова будто ножом полоснули по её сердцу.
— Что ты сказал?! — воскликнула она, не веря. — Они ушли в ледяную пещеру, чтобы остановить яд, чтобы выиграть хоть немного времени! А теперь ты велишь мне сжечь их?!
— Когда ты спустилась туда, болезнь мучила тебя уже три дня, — ответил он спокойно, но в его голосе звучала усталость. — Если бы холод и вправду мог остановить яд, твоё состояние при выходе должно было быть, как у Лин-гу. Но когда мы нашли тебя, ты уже едва дышала. Лёд не спасает, он лишь оттягивает смерть.
— Может, я просто не дошла до самого дна? — возразила она, глядя на него горящими глазами. — Если подойти ближе к сюаньбину, разве не станет легче?
Мо Сыгуй не ответил.
Он знал, те, кто заразились раньше Лоу Минъюэ, уже не могли выжить. Даже если сюаньбин и способен замедлить действие яда, он не может его обратить. Воскрешать десятки тел из ледяного ада было не под силу даже ему. А оставить их там значит обречь всех живых на новую гибель.
Ему самому было тяжело произнести то, что следовало, но выбора не было.
Лоу Сяоу робко сказала:
— Мо-дагэ, может, попробуешь спасти хоть одного, того, кто ближе всех к сюаньбину? Убедись, что спасти невозможно, и тогда уже…
Мо Сыгуй взглянул на Лоу Минъюэ. Её лицо побледнело до цвета пергамента, глаза налились кровью. Он понял, что слишком жестоко обошёлся с ней.
— Хорошо, — произнёс он наконец, — я пойду с Лоу Сяоу. Попробуем достать хотя бы одного.
— Я пойду с вами, — сказала Лоу Минъюэ тихо, но с твердостью, не допускавшей возражений.
— Как хочешь, — откликнулся Мо Сыгуй, задержав на ней взгляд, в котором смешались тревога и уважение.
Потом он снял с вешалки огненную соболиную шубу и направился к выходу.
Лоу Минъюэ, собрав дыхание, последовала за ним, взяв вторую.
Шкуры огненного соболя — редкость, почти миф. Эти зверьки малы, быстры и умны, поймать их трудно, а мех их ценится выше золота. Даже богатейшие семьи могут веками искать хоть один кусок. В роду Лоу сохранились всего две такие шубы. За них заплатили баснословную сумму; мех собирали по клочку в течение двадцати лет.
— Вторая сестра! — позвала Лоу Сяоу, выбегая следом. — Пусти меня вместо себя!
Та не оглянулась.
Лоу Сяоу знала, если её сестра что-то решила, переубедить её невозможно. Она восхищалась этой железной решимостью, но сама не имела сил смотреть в глаза ледяной смерти.
Пока они спускались, Лоу Сяоу собрала немного еды, поела наспех и отнесла часть Лин-гу.
Когда солнце клонилось к закату, снизу донёсся глухой стук копыт.
Сквозь снежную пелену к поместью приближались всадники, пять человек. Один из них издал короткий свист. Лоу Сяоу, стоявшая на середине склона, мгновенно узнала сигнал и, не раздумывая, побежала вниз.
Пять всадников остановились у ворот. Те открылись с тяжёлым скрипом.
— Шестая тётушка! — вскрикнула Лоу Сяоу, бросаясь к старшей женщине впереди.
Это была Лоу Синь, её шестая тётка, около сорока лет, с лицом, испещрённым следами ветра и усталости.
— Сяоу, — произнесла она, спрыгивая с коня. — Почему ты открываешь ворота сама? Где сторож, где прислуга?
Она спрашивала спокойно, но в голосе слышался страх. Ответ она уже предчувствовала.
— Все спустились в ледник, — глухо ответила Лоу Сяоу. — Остались только я и Лин-гу. Мо-дагэ и вторая сестра пошли в ледник спасать людей.
Лоу Синь опустила голову. Её сердце сжалось. Зная характер Лоу Сяоу, она поняла, если бы существовала хоть искра надежды, девочка встретила бы их улыбкой. Сейчас она говорила, как человек, переживший слишком многое.
— Ладно, — сказала Лоу Синь. — Поговорим внутри.
Она взяла поводья, и всадники зашли во двор.
Когда они уезжали из столицы, их было тридцать девять. Теперь осталось лишь пятеро. Среди них только Лоу Синь и Лоу Сяоу принадлежали роду Лоу. Вид пустого поместья ударил в сердце, и Лоу Сяоу сжала губы, чтобы не заплакать.
Вдруг взгляд её зацепился за знакомое лицо. Она моргнула, не веря глазам:
— Четырнадцатая Мэй, это ты?!
