Защищать родину — значит жертвовать собой ради покоя на земле. Однако у каждого человека есть свои желания и инстинкт самосохранения. Когда пыл первого поколения, завоевывавшего страну, угас, в сердцах людей постепенно зародилось стремление отступить. Среди четырёх великих родов именно семья Лоу оставалась самой преданной и бескорыстной, и именно она первой начала угасать.
— Вот к какому печальному исходу всё пришло, — вздохнула Лоу Минъюэ, поднимая глаза к небу. — Небеса несправедливы!
— Если это был добровольный выбор, не стоит винить судьбу, — тихо, но колко произнесла Ань Цзю, которая всё это время молча слушала. Однако, проявляя заботу о настроении Лоу Минъюэ, она добавила: — Я знаю одну девушку, которая могла бы жить спокойно, но по определённым причинам выбрала путь зла и погибла в молодом возрасте. Каждый выбирает свой путь, и без Лоу и Мэй мир не рухнет.
Раз уж ты выбрала идти до конца, не стоит в час смерти обвинять ни Императора, ни судьбу.
Лоу Минъюэ молчала, а затем вдруг улыбнулась:
— Ты называешь это утешением?
— Разве нет? — ответила Ань Цзю. — Кроме Мо Сыгуя и Мэй Цзю, я впервые так открыто говорю с кем-то. В любом случае, моё намерение — утешить тебя.
— Не ожидала от тебя таких слов, — призналась Лоу Минъюэ. Они втречались лишь один раз, но уже можно было понять, что Ань Цзю действует без чёткого плана, словно ведомая порывом момента.
Ань Цзю внимательно смотрела на бледное, словно хрупкое, лицо Лоу Минъюэ, но едва заметная улыбка на губах придавала ей несокрушимую стойкость.
— Какие у тебя планы на будущее? — Лоу Минъюэ подошла к перилам, стряхнула снег и села. — Старейшина Чжи вряд ли скоро выйдет.
Ань Цзю привыкла подчиняться приказам, но теперь, оказавшись в чужом месте без команд, она, обладая сильнейшей волей к выживанию, могла выдержать любые испытания, но не умела жить и не имела мотивации продолжать.
Это и было причиной её отказа бороться.
Лоу Минъюэ не стала ждать ответа. Сжав перила, она произнесла:
— Не отомщу — не сниму траур.
— Хм, — согласилась Ань Цзю, одобряя её решимость.
Горный ветер нёс снег, и двое молчаливо стояли, словно каменные стражи, пока на горизонте не забрезжил рассвет. Мороз покрывал волосы толстым инеем, словно за ночь поседели.
С первыми лучами Лоу Сяоу выбежала из усадьбы:
— Вторая сестра, брат проснулся.
Лоу Минъюэ мгновенно поднялась и, не сказав ни слова, поспешила вниз, оставив лишь едва заметный силуэт.
Лоу Сяоу обратилась к Ань Цзю:
— Четырнадцатая Мэй, пойдём за дровами, разведём огонь и приготовим еду, мы уже сутки ничего не ели.
В усадьбе Лоу хранились две комнаты сухих дров, но всё было израсходовано на сожжение тел.
Ань Цзю, временно проживающая в Лоу, решила помочь, тем более что её отношение к роду было благожелательным. Она последовала за Лоу Сяоу вниз.
В горах царила гнетущая тишина, но настоящая картина ада открылась у подножия: повсюду лежали трупы, и, обойдя деревню, они не встретили ни одного живого человека.
Если не убрать тела, это может привести к ещё более страшным бедствиям. Лоу Сяоу собрала дрова в пустом доме и вместе с Ань Цзю поспешила обратно, чтобы известить остальных.
— Что делать? — спросила Лоу Сяоу.
— Если не справимся, может начаться бунт, и тогда придут войска, — спокойно ответила Лоу Минъюэ. — Мы можем лишь сделать то, что в наших силах.
Покой мёртвых священен. Если слухи о сожжении тел распространятся, а у нас не будет сил подавить возмущение народа. Слова Лоу Минъюэ вполне могут сбыться. Это не пустые угрозы и не безразличие.
— Просто думать о последствиях — недостаточно, — наконец высказалась Ань Цзю. — Мо Сыгуй, ты только умеешь обороняться, но не лечить? Пустой ты врач!
В комнате воцарилась гробовая тишина. Лоу Синь почувствовал, как груз с души немного спал, и её мрачное выражение лица стало легче.
Мо Сыгуй давно хотел взяться за дело, но сдерживался словами:
— Другие готовились годами, даже десятилетиями, а ты хочешь, чтобы я за несколько дней создал противоядие?
— Отговорки, — холодно ответила Ань Цзю. — В безвыходной ситуации, если не сделать последнюю попытку, как узнать, что погибнешь?
Мо Сыгуй с силой положил веер на стол:
— Спорим, что сделаю противоядие за три дня!
Лоу Синь едва не дернулась от сарказма:
— Вот это дух!
События развивались слишком стремительно, и Мо Сыгуй едва успевал реагировать, не успев обдумать лекарство. Когда он услышал вызов Ань Цзю, в нём вспыхнула ярость, но не из-за её резкости, а из-за того, что кто-то смог поставить его в угол в области медицины.
Он злобно подумал: «Сначала сделаю противоядие, а потом заставлю этого человека съесть полфунта собственного яда!»
Ань Цзю схватила веер и спрятала его в рукав.
Все были изнурены голодом, и после скромного завтрака в зале совещаний разошлись отдыхать.
Мо Сыгуй заперся в комнате и не выходил, даже еду оставил нетронутой.
