— Эта глупая женщина! — в ярости Император отправил в полёт низкий столик. Придворные, стоявшие в зале, уткнулись в землю, упав на колени. Золотой поднос с аметистовым виноградом, опрокинутый ударом, покатился по каменному полу, отскочил от стены и наконец упал со звоном. — Продолжайте искать, — прогремел Император. — Если не найдёте, приходите ко мне со своими головами!
— Ваше Величество… — голос Вдовствующей Императрицы прозвучал устало. Она выглядела измученной, похоже, несколько дней почти не спала. — Если допустить слишком много ошибок, лучше временно остановиться, чрезмерное напряжение только ухудшит дело, можно и вовсе лишиться возможности разрешить ситуацию.
Император ехидно усмехнулся:
— Убежал побитый до полусмерти Сяо Вэйжань, и вы сразу паникуете? — его лицо стало ещё более суровым. — Да он и так при смерти! — он прорычал сквозь зубы. — Я недооценил Фу Исяо.
Вдовствующая Императрица вздохнула, голос её дрогнул:
— Отойти от задуманного? Но, несомненно, всё запуталось необратимо. Может быть, судьба Ся Цзинши ещё не угасла…
— Кто сказал, что ему конец? — взорвался император. — Вы не думаете о последствиях, если отпустить живого тигра? Когда всё развалилось, — продолжил он, сжимая кулак, — так лучше снести всё и начать с начала. — Он повернулся к слугам: — Приведите сюда Фэн Сиян! Я посмотрю, кого будет спасать Фэн Суйгэ!
Ся Цзинши сидел, сложив ноги, на груде сухой соломы, его худое лицо в тусклом свете небольшого оконного отверстия казалось ещё более исхудавшим, но он улыбался.
Вестей о Вэйжане не было, и в этот момент отсутствие вестей — само по себе обнадёживающий знак. Если Сяо Вэйжань вырвется из захвата, он непременно найдёт Исяо. Если она найдёт его вовремя, её помощь станет спасительной, именно поэтому он велел отвести Вэйжаня. Если бы он ворвался с отрядом в столицу, обвинение в мятеже тут же бы сработало и вызвало общую расправу, но оставшись в плену, он отвлекает Императора и лишает того простого козыря. Он верил, что недобросовестность очевидна тем, кто внимателен.
— Ты, кажется, хорошо устроился здесь, — прохладно сказал Император, подойдя ближе. В его голосе снова вспыхнула злая досада. — Не думай, что уход Сяо Вэйжаня даст тебе шанс перевернуть игру. С его немощным трупом, даже если корпус Юлин не удержит его, мы загоним его до смерти.
— Я вовсе не недооценивал ваши возможности, — спокойно ответил Ся Цзинши, открыв глаза. В его взгляде вспыхнул холодный блеск. — И я не сомневаюсь, что вы сможете предъявить доказательства против меня. Вы с детства были самым талантливым среди сверстников, для вас это пустяки, не так ли?
— Ты ошибаешься, — в гневе рассмеялся Император. — Я не могу достать доказательства, значит, ты сам отдашь мне их. — Он с высока посмотрел на Ся Цзинши. — Скажи: отдашь или нет?
Ся Цзинши долго молча смотрел на него, потом тихо улыбнулся:
— Ты сам не сможешь предъявить доказательств. Как же я смогу их дать?
Взрыв смеха наполнил камеру, и Император повернулся, позвал надзирателей и шёпотом что-то им сказал. затем снова обратился к Ся Цзинши:
— Ты умён, можешь предположить, что я сегодня с тобой сделаю. Снова спрашиваю: отдашь — или нет?
Ся Цзинши твёрдо ответил:
— Нет!
Раздались быстрые шаги. Несколько тюремщиков подошли, один из них вынул железную иглу длиной с ладонь и передал её Императору, затем снял с пояса ключи и открыл решётку. Остальные устремились внутрь и силой прижали Ся Цзинши к полу, надев на него тяжёлые кандалы.
Император покрутил в руках острую иглу, медленно подошёл к Ся Цзинши и с язвительной усмешкой сказал:
— Забыл тебе сказать: Фу Исяо скоро приедет. Я всё время думаю: если у неё на глазах протащить железный прут через твои лопатки, переломать конечности и вырвать язык — с твоим характером ты, пожалуй, попросишь тогда поскорее умереть, да?
На эти слова Ся Цзинши усмехнулся с презрением:
— Если ты такой глупец, так тому и быть.
— Ах, не будь таким холодным, когда речь заходит о бывших любовницах, — Император наклонился, длинные пальцы его легонько провели по ключице Ся Цзинши. — Лучше запомни: если ты не дашь мне того, что устроит меня, когда Фу Исяо прибудет, я заставлю тебя страдать наихудшим образом прямо при ней. Обещаю, это будет больнее, чем всё, что ты знал прежде, и при этом смерть не наступит слишком скоро.
— Ты… — Ся Цзинши с яростью дёрнулся, но потом снова успокоился. — Могу заверить тебя, ты не получишь ничего, и в итоге заплатишь сам.
— Быть может, — холодно ответил Император и, не спеша, взял иглу. Острое жало он приставил к левому плечу Ся Цзинши. — В последний раз спрашиваю: отдаёшь или…
— Нет! — твёрдо вырвалось у Ся Цзинши, и игла вонзилась в его плечевую впадину.
Тело его вздрогнуло, челюсть застыла в судорожной гримасе, боль от вонзившейся иглы заставила его сжать зубы, он готов был вскрикнуть, но сдержался. Император с наслаждением наблюдал за его терпением, рука, держащая иглу, всё больше на неё нажимала, кожа разошлась, яркая тёплая кровь полилась, и это ещё больше возбуждало его.
— Твоё тело упрямо, как и ты сам, и мышцы, и кости сопротивляются, — сказал он с любопытством в глазах, не ослабляя нажима. — Тебе не больно? Почему не кричишь? Почему не просишь пощады?
— А ты тогда помилуешь меня? — губы Ся Цзинши побелели, в них звучал холодный насмешливый вызов.
— Знаешь, раньше я думал, что ты родился способным противостоять боли, — прошептал Император с извилистой улыбкой. — А потом понял, что ты человек, который боится боли больше всего на свете, просто терпишь молча и никому не показываешь. Знаешь, это только разжигает моё желание мучить тебя снова и снова, видеть твоё страдание мне доставляет неописуемое удовольствие!
По лбу Ся Цзинши катились крупные капли пота, но он скрежетал зубами и молчал, игла уже прошила насквозь его тело. Император взял за плечо и начал медленно, по чуть-чуть вытаскивать иглу, извлекая её крошечными движениями. Кожа и плоть расплывались, кровь капала на пол под ногами и собиралась в дрожащие капли.
— Умоляй! — с хищной злостью приказал Император. — Если будешь просить пощады, я убью тебя. Если нет — у меня ещё много игр для тебя.
Ого! Что ж, по новелле Император ещё хуже, чем в дораме, а Ся Цзинши крепкий орешек