Спокойствие, исходившее от человека перед ней, успокаивало Чу Юй. Она ещё не видела лица своего будущего мужа, но по руке, протянутой ей, могла догадаться,внешность его вряд ли разочарует. Он осторожно помог ей подняться в цветной паланкин, обращаясь с ней так бережно, словно с хрупким фарфором, которому достаточно малейшего толчка, чтобы треснуть.
Такого обращения Чу Юй не знала никогда. За тридцать с лишним лет её жизни все вокруг видели в ней женщину прямую, твёрдую, почти мужчину по духу. Ту, кто не нуждается ни в жалости, ни в ласке. Гу Чушэн всегда держался с ней почтительно, но холодно, как начальник с подчинённой, вежливо, но с отчуждением.
Сидя в паланкине, Чу Юй приподняла занавеску, желая взглянуть на Вэй Цзюня, ехавшего впереди. Однако взгляд её встретился не с ним, а с Вэй Юнем, стоявшим у дороги. Тот заметил её движение, чуть изогнул губы, и в его глазах мелькнула насмешливая, понимающая улыбка,словно он поймал её на чём‑то тайном.
Чу Юй почувствовала себя неловко, будто ребёнок, чьи мысли прочли без труда. Поспешно опустив покрывало и занавес, она послушно села на место.
Внутри паланкина она начала размышлять. В прошлой жизни именно в этот день в Хуацзин пришла весть с границы, но точного часа она не помнила. Сейчас положение на рубеже было тревожным, и дом Вэй — лучший выбор для похода. Найти причину, чтобы удержать их от выступления, было почти невозможно. Разве что попытаться предотвратить саму причину поражения.
Говорили, что тогда Вэй Чжун, преследуя остатки вражеского войска, попал в засаду. Если теперь семья Вэй удержит крепость и не станет гнаться за бегущими, беды можно избежать.
Пока она думала об этом, снаружи долго звучали трубы и барабаны, и наконец паланкин остановился. Через мгновение дверь распахнули пинком, и в шуме весёлых голосов ей вновь подали красную ленту.
На этот раз Вэй Цзюнь не запнулся, улыбнулся и сказал:
— Молодая госпожа Чу, позвольте, я проведу вас.
Чу Юй взяла ленту, глядя под ноги, и пошла, ведомая им. Он шагал рядом, подсказывая тихо, где ступать, а вокруг слышались приглушённые голоса молодых людей из дома Вэй:
— Говорят, невеста красавица.
— Седьмой брат сам сказал: «особенно хороша».
— А краше ли первой красавицы Чу Цзинь?
— Если седьмой брат так сказал, значит, краше!
Чу Юй невольно улыбнулась. Вэй Цзюнь, услышав эти разговоры, смутился. Он знал, что Чу Юй владеет боевыми искусствами и наверняка всё слышит. Когда они проходили над огненной жаровней, он тихо шепнул:
— Не сердитесь, я потом их проучу.
Чу Юй не удержалась и рассмеялась:
— Не стоит. Мне даже приятно.
Услышав её голос, Вэй Цзюнь, хоть и не видел её лица, вдруг подумал, что такая девушка непременно красива. С лёгким волнением он повёл её в главный зал.
Под пение ведущего церемонии они совершили поклоны Небу и земле. Всё прошло гладко, и Чу Юй почувствовала тихую радость. В её душе поселилось спокойное, уверенное счастье. Она не вышла за Гу Чушэна, и теперь всё пойдёт иначе.
Стоя перед Вэй Цзюнем, она хотела бы приподнять покрывало и взглянуть на его лицо. Казалось, он выше её на полголовы, и по интуиции она представляла его мягким, немного утончённым человеком.
Когда церемония закончилась, гости подталкивали жениха:
— Быстрее, брат, подними покрывало, не тяни!
— Да‑да, не пей, а смотри на невесту!
— Прочь, — покраснев, отмахнулся Вэй Цзюнь. — Всё по обычаю!
Он обернулся к Чу Юй и тихо сказал:
— Молодая госпожа Чу, подождите немного…
— Шицзы скоро придёт? — спросила она негромко.
Её голос прозвучал мягко, чисто, и сердце Вэй Цзюня дрогнуло.
— Да, ненадолго, — ответил он.
— Тогда пообещайте, — серьёзно сказала Чу Юй, — что бы ни случилось, вы непременно вернётесь.
Поняв, что это прозвучало это странно, она добавила тише:
— Я буду ждать, пока шицзы сам снимет покрывало.
Вэй Цзюнь на миг удивился, а потом понял, что невесте, видно, тяжело сидеть под вуалью.
