Ночь была глубокая и тёмная.
Вдруг прохладный воздух окутал роскошное ложе, и чьё-то слабое присутствие разбудило его, хоть глаза открыть он не мог. Сердце его колотилось, но он был бессилен.
— Ваше Величество… — тихо позвала она. — Ваша наложница пришла.
Его сердце подпрыгнуло. Этот голос…
Её прохладные руки коснулись его лба.
— Ваше Величество, проснитесь.
Это была она.
Он с силой пытался открыть глаза, испытывая смешанные чувства: радость от того, кто стоит перед ним, и гнев на собственное тело за его предательство.
Она тихо вздохнула:
— Я не должна была приходить, но мне очень хотелось поговорить с вами. Ваше Величество, вам не стоит винить себя, во всём виновата я. Я понимаю вашу любовь к Сиян…
Он перестал тщетно бороться.
Её пальцы скользнули по его поседевшим вискам.
— Ваше Величество, вы сильно постарели. Половина этих седых волос из-за Сиян, правда? Иногда я думаю, если бы тогда я спокойно дождалась рождения ребёнка во дворце, может, всё сложилось бы иначе… Помните, когда я уходила, я просила вас пообещать, что сделаете Сиян счастливой? Я боялась, что после моего ухода её никто не защитит… — Она вздохнула. — Позже я поняла, что счастье — это не то, что дают другие, а то, что надо беречь и создавать самому. Судьба распоряжается нашими приобретениями и потерями, а если пытаться силой удержать, остаёшься ни с чем. Жаль, что я поняла это слишком поздно и не смогла научить Сиян.
С лёгким вздохом она продолжила:
— Ваше Величество, скоро рассвет. Мне пора уходить. Пожалуйста, не впадайте в печаль. Раз уж Сиян не суждено быть рядом с вами, пусть Суйгэ заботится о вас вместо неё. Ваше Величество, я ухожу… Жизнь была слишком коротка. Если будет следующая жизнь, я снова возьму вас за руку…
С исчезновением прохладного дыхания он прошептал два слова, словно сквозь сон:
— Чэнь-фэй…
Он вывел на бумаге последнюю черту и слегка улыбнулся. Он вдруг вспомнил о нефритовой шпильке и невольно посмотрел на изысканную шкатулку на столе. Внутри лежали две сломанные её части. Она когда-то попросила у него через Сюэин вернуть ей эту шпильку, но она всё ещё оставалась у него.
Он устало облокотился на спинку кресла, поднимая руку, чтобы мягко помассировать виски. Скоро начнутся летние паводки, и в регионе Хэдун снова, вероятно, будут наводнения, а с северной границы приходят донесения, что кочевые племена вновь проявляют активность…
— Муж мой.
Он замер на мгновение и невольно поднял взгляд на дверь.
Это не было галлюцинацией.
Увидев, что он смотрит на неё, она слегка улыбнулась:
— Муж мой, уже так поздно, а ты всё ещё занят?
Поначалу удивлённый, он вскоре вернул привычную холодность. Лишь кивнул в ответ. Она увидела его равнодушие, и её лицо стало грустным.
— Муж мой… ты… правда так меня ненавидишь?
— Это не ненависть, — спокойно ответил он. — Прошлое осталось в прошлом.
Она опустила взгляд:
— Я просто хотела увидеть, как у тебя дела, и скоро уйду… Муж мой, только теперь я понимаю, насколько глупо ошибалась раньше. Из-за меня ты столько страдал. Я не смею надеяться на прощение, но я искренне хочу сказать… прости.
Он молча слушал, его выражение лица постепенно смягчилось:
— Хотя я не понимаю, почему ты здесь, если хочешь извиниться, я принимаю это. Тебе не нужно больше об этом думать.
— Я пришла, чтобы сказать тебе, что жизнь, которую ты обещал мне в прошлый раз, я не хочу её… — Она подняла голову, в глазах её блестели слёзы. — Слишком много несчастий произошло из-за моего эгоизма. Я думаю, что не только в следующей жизни, но и в будущих воплощениях я не осмелюсь просить у тебя что-либо… Но я не хочу твоего сожаления, не хочу твоей жалости. Ты прав, если мы не можем быть равными друг перед другом, мы никогда не поймём друг друга. Жаль, что тогда я ничего не хотела слышать…
— У меня нет ни чувства вины, ни жалости к тебе, — неожиданно сказал он. — Я просто не хочу быть должным кому-либо слишком много.
Она тихо рассмеялась.
— Ты всё так же откровенен, не оставляешь людям шанса на слабость. Ладно, раз так, тогда мы друг перед другом больше не в долгу. Муж мой… нет, теперь уже мне следует звать тебя Ваше Величество. Береги себя, — сказала она и поклонилась. — Сиян прощается.
Она повернулась к двери и, сделав шаг в коридор, обернулась с очаровательной улыбкой:
— Знаешь ли… в этой жизни я любила только один раз. Хоть любовь была ошибкой, я ни о чём не жалею…
Вдруг прохладный ветерок заставил его вздрогнуть. Он проснулся, обнаружив, что не заметил, как уснул, облокотившись на кресло. Полуоткрытая дверь качалась на ветру, свеча почти догорела, восковые слёзы стекали через края подсвечника на бумагу с уже высохшими чернилами.
— Сон…? — он едва улыбнулся. Осторожно убрал капли воска с бумаги, задул свечу и быстрым шагом направился к двери.
Скоро начнётся утреннее заседание, и после рассвета его ждёт ещё множество дел.
