Отдохнув ночь, на рассвете тринадцать человек выступили в путь и скрылись в чаще.
Гу Цзинхун и Чу Динцзян стояли на вершине горы, глядя вниз, где меж деревьев мелькали человеческие силуэты.
— Как думаешь, Сюаньжэнь выживет? — спросил Гу Цзинхун, не отрывая взгляда от леса; в голосе его звучала лёгкая усмешка.
— Каков бы ни был исход, я не удивлюсь, — после короткой паузы ответил Чу Динцзян. — Скажи, могу ли я занять одно место в Драконьей страже?
Гу Цзинхун обернулся, в глазах мелькнуло изумление.
— Ты ведь понимаешь, что это за служба. Зачем же обрекать себя на такую жертву?
Император, ищущий путь к бессмертию, часто практиковал «двойное совершенствование» — соединение мужской и женской энергии, используя внутреннюю силу мужчин для закалки «пилюль бессмертия».
В Драконьей страже, как и в войске Юйлинь, женщины обязаны были делить ложе с государем, а мужчины — отдавать свою жизненную силу, подпитывая даосов, что варили эликсиры. Обычная передача энергии не страшна: пока цихай и внутренние каналы целы, силы быстро восстанавливаются. Но варка пилюль пожирала энергию без остатка: каждый раз требовалось истощить всё до капли. Слишком частое опустошение разрушало цихай безвозвратно. Через пять лет от воина оставалась лишь тень.
Чу Динцзян всё это знал, но стоило ему представить, как тело Ань Цзю окажется под другим мужчиной, в груди поднималась неукротимая ярость. Так продолжаться не могло. Прежде чем иссякнет внутренняя сила, он сам сгорит в безумии.
— Узнай государь, что мастер Хуацзин добровольно идёт в Драконью стражу, он бы, пожалуй, прыгал от радости, — с насмешкой произнёс Гу Цзинхун, не скрывая презрения. — Я уважаю тебя как героя, потому считай, что не слышал этих слов.
— У четырнадцатой Мэй нет внутренней силы, она не может быть «печью» для варки пилюль, — спокойно ответил Чу Динцзян.
— Двойное совершенствование? — усмехнулся Гу Цзинхун. — Он ищет бессмертия, но не может отказаться от плотских утех, вот и придумал себе оправдание. Женщины в гареме тоже не владеют внутренней силой, однако это не мешает ему их «просвещать».
— Мои каналы принадлежат стихии огня, — вдруг без всякого перехода сказал Чу Динцзян.
Гу Цзинхун приподнял брови, долго вглядывался в него, потом двумя пальцами коснулся его шеи.
Чу Динцзян понял намерение и снял защитное поле.
У тех, чья внутренняя сила принадлежит огню, тело горячее обычного. Сквозь ткань Гу Цзинхун ощутил, как от кожи исходит мягкое тепло, сперва ласковое, словно весеннее солнце, но вскоре оно стало жечь, и он поспешно отдёрнул руку, будто обжёгся языком пламени.
Путь, основанный на предельной мягкости или предельной твёрдости, требует девственной чистоты. Внутренняя сила Чу Динцзяна была яростна и без примесей. Значит, он не знал женщины. К тому же его каналы — чистый ян, огненной природы. А он ещё и мастер Хуацзин! Такой человек — редчайший материал для варки пилюль.
Стоило Гу Цзинхуну ввести его в Драконью стражу: и карьера, и титулы были бы обеспечены.
Он глубоко вдохнул, позволяя ветру остыть мысли.
— Муж должен стоять между небом и землёй, — произнёс он негромко. — Если уж умирать, то защищая страну, а не губить искусство ради прихоти безумного правителя.
— Ха-ха-ха! — Чу Динцзян расхохотался. Его громкий, свободный смех прокатился по ущелью, будто сама гора отозвалась эхом. — Мало кто осмелится назвать государя безумцем. Я думал, ты, столь преданный служитель, никогда не скажешь такого. А ты сказал. И легко! Прекрасно!
Гу Цзинхун улыбнулся спокойно, почти безмятежно.
В Поднебесной уже давно возвышали перо над мечом. Мужчины стремились к учёным степеням, а не к воинской славе, потому такие, как Чу Динцзян — прямые, щедрые, но не грубые, — встречались редко. Гу Цзинхун не хотел, чтобы этот человек растратил свой дух впустую.
Чу Динцзян, впрочем, понимал его. Он хотел попасть в Драконью стражу по множеству причин, не только ради Ань Цзю. Но всё же именно она была главной. Он не мог позволить ей оказаться в той роли.
Во‑первых, он видел её обнажённой. Пусть она и сказала, что не требует от него ответственности, он всё равно не мог забыть. Во‑вторых, он знал: Ань Цзю — гордая женщина, скорее умрёт, чем станет служить Императору против воли.
— Раз ты так сказал, я не стану настаивать, — наконец произнёс он. — Но знай: чем бы ни кончилась эта проверка, я не позволю тебе отправить её в Драконью стражу.
Это звучало как вызов.
Неужели он не боится, что Гу Цзинхун донесёт на него Императору? Смелость ли это или уверенность в его характере?
Взгляд Гу Цзинхуна потемнел. Он вновь пригляделся к Чу Динцзяну. За внешней простотой скрывалась глубокая рассудительность. Он так и не понял, насколько искренним было его намерение вступить в Драконью стражу.
Дело осложнялось. Гу Цзинхун тщательно изучил Ань Цзю, прежде чем начать действовать, но не ожидал, что на пути появится Чу Динцзян, человек, готовый идти против него и даже против самого Императора, не имея при этом особой привязанности к женщине.
Зачем? Ради чего?
Выходит, даже его искусство чтения сердец не всесильно. Человеческая душа остаётся тайной.
