Гу Цзинхун не стал вдаваться в объяснения. Цель его визита была проста — убедиться, как продвигается восстановление тела Ань Цзю.
Мо Сыгуй, как всегда, не подвёл. Пусть меридианы девушки уже не оживут, но если она продолжит путь внешнего совершенствования, то, несомненно, достигнет заметных высот.
В тусклом, желтоватом свете лампы лицо Ань Цзю постепенно успокаивалось, однако взгляд её оставался настороженным, острым, будто под веками скрывался клинок. Именно этот взгляд впервые привлёк внимание Гу Цзинхуна в Мэйхуали. Тогда у неё почти не было внутренней силы, но она сумела одним движением сорвать с него маску, и это поразило его до глубины души. Девушка, в чьих глазах рождалась сама жажда убийства, — прирождённая убийца. Если направить её, взрастить, она станет совершенным оружием.
Но сейчас Ань Цзю была насторожена до крайности, и это делало разговор трудным. Казалось, завоевать её доверие — дело неотложное.
Он немного подумал и сказал:
— Возможно, ты не поверишь, но твоя мать никогда не служила в покоях Императора, и не будет.
Ань Цзю нахмурилась, в её взгляде мелькнула насмешка.
— Я предложил создать ещё одно подразделение Драконьей стражи, — продолжил Гу Цзинхун. — Это отряд, что выполняет лишь поручения, но не обязан сопровождать государя в личных делах. Идею одобрил сам повелитель. Всё‑таки он пока человек, и мирские заботы ему не чужды. Кроме него, начальника Контрольного управления Повелителей Журавлей и меня, об этом знаешь только ты. Можешь считать, что не слышала, но если слово выйдет наружу — последствия тебе понятны.
Император, как бы ни стремился к бессмертию, не мог полностью отрешиться от государственных дел. Ему требовались люди, что защищали бы его и решали вопросы, в том числе те, где нужна тень и сталь.
Он говорил уверенно, и Ань Цзю колебалась. Даже если Мэй Яньжань действительно не была наложницей, вступать в Драконью стражу она не собиралась. Слишком знаком был ей этот взгляд Гу Цзинхуна. Взгляд человека, видящего в другом лишь оружие. Когда‑то командир её прежней организации смотрел так же, произнося: «Благодарю небеса, ты — совершенное орудие, посланное мне для покорения мира».
В прошлой жизни Ань Цзю жила, не зная завтрашнего дня. Сегодня — кровь и ветер, завтра — бегство и укрытие. Она привыкла получать приказы и ждать их, без командира терялась, словно без звезды, указывающей путь. Но, пройдя через многое, она начала возвращать себе «я». Пусть будущее оставалось туманным, в сердце её уже созрело одно решение: даже если судьба вновь сделает её убийцей, теперь она станет своим собственным оружием.
Гу Цзинхун и не рассчитывал, что она поверит. Увидев, что та молчит, он лишь спокойно произнёс:
— До встречи.
Не дожидаясь ответа, он ушёл.
Ань Цзю долго смотрела в окно на чёрную, беззвёздную ночь.
Что он замышляет? Не похож на преданного слугу Императора, но с таким усердием возрождает Драконью стражу… Подозрительно.
Она вспомнила и Чу Динцзяна. Тот тоже собирал вокруг себя людей. Неужели просто укрепляет позиции в Войске Повелителей Журавлей? Сомнительно.
Она не могла разгадать их цели, но по смятению в рядах Войска Повелителей Журавлей чувствовала: под внешним спокойствием Поднебесной зреет буря. Стоит ей вырваться и, возможно, грянет смена династии.
Ань Цзю тихо усмехнулась.
В мёртвой тишине комнаты её смех прозвучал странно и одиноко.
Она не умела радоваться чужому счастью, и мысль о грядущей войне наполнила её странным восторгом.
Это был, пожалуй, самый радостный миг с тех пор, как она стала убийцей.
* * *
Следующие дни прошли на удивление легко. Настроение у Ань Цзю было приподнятое, занятия боевыми искусствами — особенно усердные. Кожа её обновлялась, словно у новорождённого, становилась всё светлее и мягче, и теперь она выглядела моложе сверстниц. Когда Мо Сыгуй, очнувшись, увидел её, то даже отпрянул и воскликнул:
— Так вот оно что! Оказывается, внешнее восстановление тела ещё и омолаживает!
Поев кашу, он вытер губы и задумчиво сказал:
— Решено: после пятидесяти непременно проведу себе такую же перековку. Из пятидесяти в пятнадцать!
— Я тебя поддерживаю, — серьёзно ответила Ань Цзю.
Мо Сыгуй, вспомнив, в каком виде она тогда лежала, поёжился, пригладил одежду и поспешно передумал:
— Хотя нет… Я ведь мужчина, чьё обаяние держится на внутреннем содержании. Внешность — лишь приятное дополнение. Зрелость тоже имеет свой шарм.
Ань Цзю хмыкнула, уже готовая отпустить колкость, но вспомнила, что для освоения Удара, разрывающего меридианы, ей нужна его помощь. Она достала потрёпанную книжицу, раскрыла на третьей странице и, указывая на иероглифы, сухо произнесла:
— Здесь говорится, что нужно знать строение меридианов. Это ведь твоя область? Объясни.
