Прошло десять лет.
Янь Дун ступил на застывшую гладь Сунгари. На нём была старая, изъеденная ветрами шинель, а в дорожной сумке лежал набор инструментов, бережно сохранённый им пятнадцать лет: несколько резцов и лопаток разной формы, молоток и маленький опрыскиватель. Он притопнул ногой. Лёд держал. Река, в которой уже пять лет текла вода, впервые вновь схватилась коркой, и случилось это посреди лета.
Засуха и редкие дожди, а также бесчисленные ледяные метеоры, превращавшие свою гравитационную энергию в жар при входе в атмосферу, сделали климат Земли невыносимо знойным. Но в последней фазе проекта морской рекуперации самые крупные глыбы льда были вынуждены упасть. Расколовшись, они обрушились на землю тяжёлыми обломками. Несколько городов исчезли под ударами, но поднявшаяся пыль заслонила солнечный свет, и планета стремительно остыла, вступив в новую ледниковую эпоху.
Янь Дун поднял голову. Над ним раскинулось чистое, звёздное небо его детства. Ледяные кольца исчезли; лишь по едва заметному движению можно было отличить редкие осколки льда, всё ещё блуждавшие в космосе, от неподвижных звёзд. Море грёз вновь стало настоящим морем. Это грандиозное творение, где красота и кошмар сплелись воедино, навсегда осталось в памяти человечества.
Хотя операция по возвращению океанов завершилась, климат Земли оставался суровым, и природе предстояло долгие годы восстанавливаться. В обозримом будущем жизнь людей будет тяжёлой, но теперь они хотя бы могли жить, и это уже приносило удовлетворение. Эпоха ледяных колец научила человечество довольствоваться малым, но дала и нечто большее.
Всемирная организация кризисов сменила имя и стала Организацией космического водозабора. Новый грандиозный замысел уже рождался: люди намеревались отправиться к гигантам внешней системы, чтобы вернуть на Землю воду с лун Юпитера и из его кольцеобразных облаков, восполнив утраченные восемнадцать процентов мирового океана.
План был дерзок: использовать освоенную технологию ледяных двигателей, чтобы направить глыбы из колец Сатурна к Земле. Но там, где солнечный свет уже едва достигает, требовалось испарять ядра льда термоядерным пламенем, создавая тягу. А чтобы добыть воду с лун Юпитера, нужны были ещё более сложные и мощные средства. Кто‑то даже предложил вырвать целую Европу из гравитационных объятий Юпитера и привести её к Земле, сделав вторым спутником планеты. Тогда воды стало бы больше, чем прежде, и земная экосистема могла бы вновь обрести райскую гармонию.
Разумеется, всё это — дело далёкого будущего, и никто из ныне живущих не увидит его осуществления. Но сама надежда наполняла сердца людей тихим счастьем. Это и было величайшим наследием эпохи ледяных колец: возвращая Море грёз, человечество узнало собственную силу и научилось мечтать о невозможном.
Вдали, на льду, Янь Дун заметил группу людей. Он осторожно заскользил к ним. Завидев его, они побежали навстречу. Кто‑то споткнулся, упал, но тут же поднялся и снова побежал.
— Ха‑ха, старина! — первый подбежавший крепко обнял его.
Янь Дун узнал в нём одного из судей прежних Фестивалей ледяного искусства, тех, что проходили ещё до эпохи колец. Когда‑то он поклялся не разговаривать с этими судьями. На последнем фестивале главный приз достался не за мастерство, а за красоту молодой скульпторши. Теперь же он различил и других. Почти все были бывшими мастерами льда, такими же, как он. Время и страдания выбелили их виски, одежда превратилась в лохмотья, но в их взглядах теплилось узнавание. Янь Дун ощутил, будто вернулся домой после долгих скитаний.
— Слышал, фестиваль снова проводят? — спросил он.
— А как же! Иначе зачем бы мы сюда пришли?
— Думал, в такие трудные времена… — Янь Дун плотнее закутался в шинель, дрожа от ветра и притопывая озябшими ногами. Остальные, точно нищие странники, тоже топтались и ежились от холода.
— Эх, трудности — не повод отказываться от искусства, верно? — старый скульптор, стуча зубами, улыбнулся.
— Искусство — единственная причина, по которой существует цивилизация! — сказал другой.
— Да ну вас! У меня причин жить куда больше! — громко рассмеялся Янь Дун. Все дружно подхватили смех.
Потом смех стих. Каждый вспомнил прожитые годы, испытания и утраты. Они мысленно пересчитали свои причины жить и вновь ощутили себя не просто выжившими, а художниками.
Янь Дун достал бутылку эрготоу. Они пили по кругу, чувствуя, как возвращается тепло. На пустынном берегу разожгли костёр, нагрели бензопилу, пока та не завелась в морозном воздухе. Затем они вышли на лёд. Пила взревела, и белые брызги полетели во все стороны. Так они сняли с Сунгари первый прозрачный куб льда, и это было началом нового искусства.
