Слова Гу Чушэна повисли над полем боя, и шум мгновенно стих. После многих дней непрерывных сражений вдруг вспыхнувшая сцена столь неожиданной любовной драмы, которая будто развеяла усталость, и даже суровые воины невольно улыбнулись. Чу Цзинь тоже обернулась к Чу Юй. В её взгляде мелькнула едва заметная насмешка, как тень улыбки.
Чу Юй, глядя вниз, на стоящего у подножия стены человека, невольно сжала кулаки. Взгляд Гу Чушэна, полный искренности и пыла, пробудил в ней воспоминания о прошлой жизни. Пусть те годы уже начали растворяться в тумане времени, двенадцать лет — не срок, который можно перечеркнуть одним росчерком. Она могла простить всех, кроме него.
К счастью, перед ней стоял нынешний Гу Чушэн, тот, кто ещё не совершил ничего дурного. Сдержав волнение, она опустила ресницы и ровно произнесла:
— Я — старшая госпожа дома Вэй. С господином Гу нас не связывает ни родство, ни долг. Прошу впредь быть осмотрительнее в словах.
Смех мгновенно оборвался. На лицах воинов проступило смущение.
Чу Юй подняла руку:
— Открыть ворота.
Сказав это, она повернулась и ушла.
Гу Чушэн ожидал подобного исхода, потому не разгневался. Вздохнув, он последовал за войском в Фэнлин.
В городе его встретила Чан Юэ. Она пригласила его в дом Чу Юй. После омовения он явился в главный зал и стал ждать вызова.
Чу Юй, собравшись с мыслями, велела позвать гостя.
Гу Чушэн вошёл, облачённый в длинное одеяние цвета лунного сияния, и почтительно поклонился. По нынешнему положению он обязан был склониться перед старшей госпожой дома Вэй. Его движения были безупречными, но, складывая руки, он всё же украдкой поднял глаза, как юноша, что не в силах удержаться от взгляда на любимую.
Перед ним сидела женщина в боевом наряде: рукава перехвачены ремнями, волосы высоко стянуты лентой, словно она готова в любую минуту надеть доспехи и вновь выйти на поле брани.
От этого вида у Гу Чушэна пересохло в горле. Так же, как и тогда, после свадьбы, когда Великий Чу полыхал в огне, она, прикрываясь его именем, шла в первых рядах. Тогда она выглядела точно так же. И в этой жизни Чу Юй всё та же.
Чу Юй не заметила, что творится у него на душе. Она подняла руку, позволяя ему сесть, и прямо спросила:
— Зачем ты пришёл? Кто теперь управляет тылом?
Гу Чушэн понял её тревогу за фронт и без утайки рассказал обо всём: о положении у Тяньшоу и в Хуацзине.
Сначала Чу Юй слушала с удивлением, но постепенно в её взгляде проступил холод.
— Ты сказал… — пальцы, державшие чашу, дрогнули. — Маленький седьмой повёл пять тысяч человек на штурм столицы северных варваров?
Гу Чушэн кивнул, и в его глазах мелькнуло восхищение. И в этой, и в прошлой жизни Вэй Юнь был для него единственным истинным героем.
Чу Юй молчала, лишь ресницы её дрожали. Гу Чушэн знал: она человек глубоких чувств, а с домом Вэй прожила уже немало. Видя, как Вэй Юнь оберегает её, он понимал, что между ними не просто долг.
— Не тревожься, — тихо сказал он. — Раз уж малый хоу-е решился на это, значит, у него есть опора.
Чу Юй слушала, сдерживая бурю внутри. Она слишком хорошо понимала Вэй Юня. Он мог бы не рисковать, идти медленно, и всё равно победа над северными варварами была бы лишь делом времени. Но он выбрал опасный путь только ради неё.
Вэй Юнь и Гу Чушэн были разными. Он никогда не принуждал и позволял ей быть собой. Этот юноша лишь тихо следовал за ней, склоняясь, чтобы приподнять подол её одежды, и, когда она удивлённо оборачивалась, улыбался и говорил:
— Невестка, я боюсь, ты испачкаешь край платья.
Если бы спасать её в Фэнлине пришёл Гу Чушэн, он, вероятно, увёз бы её силой.
Эту мягкость Вэй Юня Чу Юй понимала. Что она чувствовала — Чу Юй сказать не могла. Она лишь заглушила всё внутри и холодно спросила:
— Тогда зачем ты здесь?
Гу Чушэн растерялся.
— Хоу-е велел тебе охранять столицу, — продолжила она. — А ты под надуманным предлогом явился сюда. Его ты можешь обмануть, но не меня.
— Чем я тебя обманул? — горько усмехнулся он.
— Ты всегда был осторожен, — её голос стал твёрдым. — Ты прекрасно знаешь, в каком положении Хуацзин. Если бы ты и вправду думал о нём, остался бы там. Зачем же пришёл?
Он молчал.
— Гу Чушэн, — нахмурилась она, — что ты замышляешь?
В прошлой жизни его господином тоже был Вэй Юнь. Другого выбора у него не было. Тогда зачем всё это?
Гу Чушэн поднял глаза, в которых мелькнула тень. Чу Юй провела пальцем по краю чаши и усмехнулась:
— Не хочешь говорить — не надо…
— Чжао Юэ.
Она вздрогнула и подняла голову, лихорадочно перебирая в памяти имя. Лишь спустя миг Чу Юй вспомнила.
Основатель Великого Чу, Император Минчэн, был побратим с Чжао Цзымина из рода Чжао. Когда наследник престола поднял мятеж и истребил всех братьев в Хуацзине, лишь Цинь-ван, находившийся в Цюнчжоу, уцелел. Минчэн, тогда ещё великий маршал, вошёл в столицу под предлогом спасения, но фактически захватил власть. Перед смертью Чжао Цзымин отрёкся в его пользу.
Все понимали, что это была узурпация. Цинь-ван, державший войска на юге, лишь внешне признал власть, а втайне готовил восстание.
Чжао Юэ — сын того самого Цинь-вана, наследник рода Чжао, которого когда-то защищал дом Гу.
Отец Гу Чушэна, книжник до безрассудства, отдал жизнь, спасая Чжао Юэ, но в конце концов именно Гу Чушэн выдал его, чтобы спасти семью.
Об этом Чу Юй знала ещё прежде, потому, услышав имя, не скрыла удивления.
— Он жив, — спокойно сказал Гу Чушэн.
Чу Юй широко раскрыла глаза и мгновенно осознала: если Чжао Юэ жив, как же Гу Чушэн мог служить Вэй Юню?
В прошлой жизни Чжао Юэ не появлялся. Почему теперь всё иначе?
— Тогда, — продолжил Гу Чушэн, — я сговорился со старшей принцессой, подменил наследника и спрятал настоящего Чжао Юэ в её дворце. Он был человеком без честолюбия. Я думал, так и проживёт, но ошибся. Он тоже возжелал трона. Я заметил это и помог скрыть его намерения от принцессы.
Он говорил спокойно, будто о пустяке.
