Вэй Юнь не стал спрашивать, зачем. Возможно, и ему, как и самому Вэй Юню, нужно было просто побыть рядом с кем‑то, чтобы прийти в себя.
Они вместе направились к Чу Юй и Бай Шан. Когда вдали показались женские силуэты, Вэй Юнь тихо произнёс:
— Терпения.
— Что? — удивился Шэнь Ушуан.
— Любить — не ошибка, — медленно сказал Вэй Юнь. — Но если твоя любовь становится для неё тяжестью — вот тогда это ошибка.
Шэнь Ушуан нахмурился, не ожидая таких слов.
— Если любишь, — продолжал Вэй Юнь, — будь рядом, оберегай, жди. Можно стремиться к ней, но нужно терпение. Пусть она сама, шаг за шагом, почувствует твою доброту.
— А если никогда не почувствует? — спросил Шэнь Ушуан.
— Разве любовь требует вознаграждения? — Вэй Юнь посмотрел прямо перед собой. — Если ты ждёшь ответной любви, значит, твоя эгоистична. И оттого отвратительна.
Шэнь Ушуан промолчал.
Они подошли к залу. Чу Юй улыбнулась:
— Пришли? Мы с госпожой Шэнь приготовили вино. Маленький седьмой ещё не оправился, пусть не пьёт.
— Ничего, — Шэнь Ушуан достал флакон. — Я принёс ему лекарственное вино.
— Отлично, — кивнула Чу Юй.
Все четверо уселись под навесом, разговаривая и потягивая вино. Чу Юй держалась хорошо, а Бай Шан и Шэнь Ушуан были задумчивы, и вскоре Бай Шан уснула, уронив голову на плечо Чу Юй. Шэнь Ушуан, выпив ещё, тоже отключился.
Вэй Юнь сидел рядом, медленно отпивая горьковатое лекарственное вино. Оно жгло горло, но грело изнутри.
Чу Юй, опьянев, отставила кувшин, присела перед ним на корточки и серьёзно сказала:
— Давай, выпьем вместе.
Он улыбнулся и покачал головой:
— Какая цифра?
— Три!
— Нет, хватит.
— Я могу, — упрямо ответила она.
Он лишь усмехнулся и наблюдал, как она хмурит брови, придумывая, как уговорить его.
Издалека донёсся радостный гул. В небо поднимались первые фонари.
— Смотри, как красиво! — воскликнула Чу Юй. — Пойдём, я покажу тебе с крыши!
Не дожидаясь ответа, она подхватила его и, легко оттолкнувшись, взлетела на крышу. Они уселись на тёплые черепицы. Вэй Юнь, опасаясь, что она оступится, удержал её за руку:
— Не будь такой безрассудной.
Чу Юй не заметила его жеста, восторженно глядя вдаль:
— Посмотри, как прекрасно!
Он молчал, но не отпустил её ладонь, а лишь крепче обхватил.
— Осторожно, не упади, — тихо сказал он.
Она не ответила и только улыбнулась:
— Как же красиво… Я, кажется, не была так счастлива много лет.
Вэй Юнь смотрел на фонари, медленно поднимающиеся в небо. Над городом звучали колокольчики и молитвы, и ночь казалась чистой, как дыхание мира.
Рядом звучал её тихий, хрипловатый голос:
— Всё время будто бегу, не могу остановиться. Он не любил меня, А‑Цзинь ненавидела, никто не любил. Я жила одна, жалкая и уставшая. Потом вышла замуж в дом Вэй и снова ни дня покоя. Сколько всего случилось… Мы ведь так и не остановились.
Она тихо рассмеялась:
— А теперь сижу здесь, и всё это кажется сном.
Вэй Юнь не ответил. Он смотрел вдаль, пока она не повернулась к нему. Лунный свет падал на его лицо, на голубые рукава, придавая ему вид спокойного и надёжного учёного.
Мир будто замер. Всё исчезло, кроме них двоих.
Она смотрела на него, не узнавая, или не желая узнавать. Он казался слишком прекрасным, чтобы быть реальным.
Вэй Юнь почувствовал её взгляд и повернулся. Они были так близко, что дыхание смешалось. И в этот миг он наклонился и коснулся её губ.
Осторожно, медленно, будто боялся спугнуть. Если бы она отстранилась, он бы остановился. Но она не двинулась.
Его поцелуй был лёгким и чистым, как лунный свет. Он закрыл глаза, ешл ресницы дрожали. Чу Юй словно погрузилась в сон, такой сладкий, что она невольно улыбнулась и уткнулась лицом в его плечо.
Вэй Юнь не двигался и лишь обнял её, чтобы она не упала.
Скоро её дыхание стало ровным. Она уснула.
Он слушал её дыхание, чувствуя, как собственное сердце постепенно успокаивается. Накрыв её спину рукавом, он согрел её своим теплом, вдохнул запах её волос и тихо выдохнул:
— Глупая девчонка.
Вот теперь верю. Красивый первый поцелуй)