Три стрелы Цзинсянь впитали белый порошок и вдруг стали полупрозрачными, словно сотканными из стекла. Казалось, внутри них бурлит неведомый поток, готовый в любую секунду взорваться.
Ань Цзю разжала пальцы. Стрелы сорвались одновременно, прорезая дождливую ночь без малейшего сопротивления. Она мгновенно сменила позицию и выпустила ещё несколько. Снадобье, приготовленное Мо Сыгуем, действовало стремительно и беспощадно: стоило порошку коснуться кожи и через два вдоха человек терял сознание.
Ань Цзю видела, как стражники один за другим пошатнулись. Она метнулась вперёд, пересекла галерею. Один из охранников заметил её, но прежде чем успел крикнуть, лезвие скользнуло по его шее. Девушка подхватила обмякшее тело и бесшумно опустила его на землю. Один за другим падали остальные.
Внутри покоев госпожа Ли, помогавшая мужу умываться, насторожилась от странных звуков и громко спросила:
— Что там происходит?
В тот же миг окна распахнулись, и ночной ветер ворвался вместе с дождём, погасив свечи. В темноте Ань Цзю скользнула внутрь, убедилась, что на кровати действительно спит Ли Тин, и без колебаний метнулась к нему. В полной тьме она двигалась, как ночной призрак: быстро, точно, беззвучно. Лезвие рассекло горло спящего, и, не задерживаясь, она выскользнула через переднее окно.
Всё произошло в одно дыхание. Госпожа Ли не успела осознать, что в тот миг, когда погас огонь, живой супруг превратился в безжизненное тело. Лишь запах крови и тёплые капли на руке заставили её понять случившееся. Она с криком отбросила платок:
— Люди! Сюда!
— Муж мой!..
Ань Цзю, уже перелезая через стену, услышала этот отчаянный вопль. Стиснув зубы, она ускорила шаг. В доме Ли поднялась суматоха.
Она пересекла императорскую дорогу; дождь хлестал, ночь была холодна и пустынна. Вдруг по спине пробежал ледяной ток. Кто-то наблюдал за ней. Но даже её натренированное сознание не могло точно уловить источник.
— Ха-ха! Четырнадцатая Мэй, наконец-то я тебя поймал! — из темноты, в десяти шагах впереди, возникла фигура. Мужчина уже натягивал тетиву. — Давай, померяемся в искусстве стрельбы!
Опять этот Безумец.
На грани жизни и смерти Ань Цзю спокойно посмотрела на него:
— Боюсь, не смогу. Моя внутренняя сила уничтожена, я больше не натяну Цзинсянь.
— Лжёшь!
Безумец опустил лук, шагнул к ней и схватил за запястье. Холодная энергия прошла по её повреждённым меридианам, и боль была столь остра, что на лбу выступил холодный пот.
— Ха-ха! — он отпустил руку и расхохотался. — Значит, теперь я — первый под Небом!
От его голоса, насыщенного внутренней силой, у Ань Цзю закружилась голова. Когда сознание прояснилось, она ощутила за спиной убийственное намерение. Она попыталась отпрянуть, но Безумец сжал её запястье так, что кости затрещали.
— Раз эта женщина больше не владеет Цзинсянь, — холодно произнёс Цуй Ичэнь, — она бесполезна. Убей её.
Безумец послушно поднял ладонь. Ань Цзю не дрогнула:
— Убьёшь меня, навеки останешься вторым.
Рука, уже готовая обрушиться ей на темя, застыла.
— Если она умрёт, — торопливо заговорил Цуй Ичэнь, — то исчезнет в прахе. А пока жива, в мире всё ещё есть тот, кто был сильнее тебя!
Безумец замер, разрываясь между яростью и сомнением. Для него не существовало ничего важнее Пути боевого искусства.
Ань Цзю незаметно перехватила рукоять кинжала и, пока он колебался, полоснула по его запястью.
Безумец, давно не знавший боли под защитой внутренней брони, взвыл и отдёрнул руку. Ань Цзю метнулась к Цуй Ичэню.
