Она понимала, что против них двоих — Безумца, достигшего Хуацзина, и Цуй Ичэня, стоявшего на седьмой-восьмой ступени, — у неё нет шансов. Но, если уж погибать, лучше увлечь за собой того, кого можно контролировать.
Под напором её мощной духовной силы Цуй Ичэнь оцепенел. Ань Цзю схватила его за ворот и рывком притянула к себе:
— Хочешь жить — прикажи ему отойти на сто шагов!
Глаза Цуй Ичэня метнулись в сторону. Он не мог позволить Безумцу уйти. Эта женщина источала смертельную решимость, как воспитанные в усадьбе Пяомяо воины‑самоубийцы. Стоит ей вырваться, и она не пощадит его.
— Говори! — кинжал уже впился в его кожу.
— Убьёшь меня — сама не уйдёшь. Пусть будет обмен. Жизнь на жизнь, — выдохнул он, и в предельном напряжении вдруг обрёл странное спокойствие.
Ань Цзю усмехнулась:
— Думаешь, я не решусь?
Она резко надавила. Брызнула кровь. Удар был рассчитан точно: рана глубокая, но не смертельная.
— Сяо Чэньцзы! — Безумец, увидев, как из друга хлынула кровь, взревел. Его сила взметнулась, дождевые струи вокруг обратились в ледяные иглы, больно секущие лица.
— Остановись! — раздался властный крик издалека.
Сквозь дождь показался человек с зонтом и фонарём. Одежда на нём была изорвана, борода спутана, ноги босы, на ступнях — деревянные сандалии, громко шлёпающие по мокрым плитам. Он бежал, размахивая фонарём:
— Отпусти моего племянника!
Ань Цзю видела немногих столь странных людей и сразу узнала его, друга Хуа Жунцзяня, мастера, делающего маски из человеческой кожи.
— Э? — Лу Даньчжи, подбежав, всмотрелся в лицо пленника. — Так это и есть Цуй Ичэнь?
Он знал от Хуа Жунцзяня, что смерть хранителя гробниц Цуя была загадочной, и потому начал расследовать всё, что касалось семьи Цуй за последние годы. Недавно он получил весть, что Цуй Ичэнь появился в Бяньцзине, и стал по ночам прочёсывать улицы. Он был уверен в том, что тот помогает кому-то в тайных убийствах, значит, непременно выйдет ночью. И вот, встреча. Но этот юноша перед ним вовсе не походил на сына старшего брата!
Лу Даньчжи поднял фонарь, осветил лицо Цуй Ичэня и пробормотал:
— Мой брат в молодости был первым красавцем под небом, а невестка — редкая красавица. Как же могли они родить вот это?
Ань Цзю, не отпуская пленника, отступила на несколько шагов.
Лу Даньчжи нахмурился. Он ведь видел настоящего Цуй Ичэня два‑три года назад — тот не мог так измениться. Значит, перед ним просто человек с тем же именем. Ни лицо, ни телосложение не совпадали.
— Что за наваждение… — пробормотал он.
Его появление разрушило напряжённое равновесие. Ань Цзю толкнула Цуй Ичэня прямо на Безумца и, воспользовавшись замешательством, бросилась прочь.
Но не успела сделать и нескольких шагов, как с крыши соседнего дома спрыгнула тень. Это был Чу Динцзян. Увидев его, Ань Цзю не сопротивлялась. Она позволила ему увести себя.
Повреждённые меридианы вновь болезненно отозвались, кровь будто устремилась к темени, грозя прорвать череп. Но когда она ощутила тепло тела Чу Динцзяна, боль неожиданно ослабла.
Он заметил её состояние и, вернувшись в Контрольное управление Повелителей Журавлей, сразу направил внутреннюю энергию, чтобы исцелить её.
Тёплый поток медленно прошёл по её меридианам; пересохшие каналы, словно земля после долгой засухи, жадно впитывали живительную силу.
Пока горели две чаши чая, Чу Динцзян почти исчерпал свой запас энергии. К счастью, в его теле всё ещё оставались те самые гвозди, подавлявшие силу, — они удержали часть ци, и это обернулось неожиданным спасением.
— Чу Динцзян, — тихо спросила Ань Цзю, чувствуя, как сила возвращается, — мои меридианы тоже принадлежат стихии огня?
— Да, — ответил он, сидя в медитации.
Ань Цзю не стала мешать. Она молча размышляла. Всё случилось слишком внезапно. Почему Безумец оказался именно там, где она проходила задание?
