С высоты, где воздух уже редеет, можно было различить лишь смутные очертания поля битвы. Чёрные и белые туманы клубились, сталкивались, переплетались, и из их глубины то и дело вырывались глухие раскаты, вспышки алого и ослепительно‑белого света. Казалось, сама реальность не желает — или не смеет — показать зрителю, что творится внизу, где мясо и сталь смешались в кровавую кашу. Будто неведомая рука взяла кисть и небрежно замазала всё происходящее густым слоем мозаики.
Но, разумеется, мало кому по душе подобное «искусство». На далёком утёсе несколько воинов в золотых доспехах, заслонив ладонями глаза, вглядывались вниз. Их лица хмурились — туманная завеса раздражала.
— Что там сейчас творится?
— Ничего не видно! Всё сплошь в облаках!
— Ещё недавно можно было различить линию фронта, а теперь хоть глаз выколи!
— Даже с силой, дарованной нам Богом Орлов, мы можем различить с высоты зайца на земле, но не способны пробить этот туман!
— Тогда… когда мы вступаем в бой?
Молодой орлиный воин произнёс это почти шёпотом, и пятеро остальных на миг умолкли.
По первоначальному плану они должны были выжидать, пока Дева Чумы сойдётся в яростной схватке с Белорогим Владыкой, Богом Красного Сокола и Богом Чёрной Пантеры, — и лишь когда силы сторон сравняются, ударить внезапно, решив исход битвы одним стремительным броском. Таков был их союзнический долг: нельзя позволить другим сражаться, а самим отсиживаться в стороне. Да и если выступать поочерёдно, что будет, если предыдущая волна падёт?
Сила Бога Орлов предназначена для короткого, ослепительного удара, а не для вязкой бойни. Поэтому на совете перед походом им поручили одно: дождаться верного мгновения и нанести решающий удар, вложив в него всё, что есть.
Но теперь, когда поле боя скрыто, как определить момент?
— Может, подлетим ближе?
— Придётся, — тяжело вздохнул предводитель.
В этот поход Орлиное царство выставило шестерых золотых орлов и три сотни белых — почти все силы, что можно было отвлечь от защиты рубежей от Белых Призраков. Цель была одна: покончить с Девой Чумы раз и навсегда, чтобы хотя бы на десятилетия, а лучше на век, забыть о её скверне.
По команде три сотни белых орлов выстроились в строй и, нагруженные тяжёлым снаряжением, побежали вниз по склону. Когда они достигли подножия, шесть золотых орлов расправили крылья и, один за другим, скользнули в воздух, осторожно приближаясь к битве.
Раз уж издали ничего не разобрать, придётся смотреть вблизи.
На самом поле боя Грэйт лежал на спине могучего быка, сжимая в ладонях две пробирки. Лоб его был сведён морщинами. Недавняя атака — сочетание пенициллина и стрептомицина — оказалась поразительно действенной, но и сил стоила немалых. Половина внутренней энергии уже ушла в тот залп. Остатка едва хватит на защиту и, может быть, ещё на пару заклинаний. Потом — всё, пусто.
Голова кружилась. Он вытащил флягу с глюкозой и сделал несколько больших глотков.
«Вот уж не думал, что даже в ином мире доведу себя до состояния, когда без глюкозы не обойтись», — усмехнулся он про себя.
Осушив почти триста миллилитров, Грэйт достал из сумки сердцевину древа и жемчужины маны — артефакты, усиливающие дух, — и поочерёдно прижал их ко лбу, впитывая силу. Постепенно шум в голове стих, мысли прояснились. Он вытер пот со лба и поднялся. Под ним бычья шерсть была влажной — то ли от пота, то ли от влаги, осевшей из тумана. Скорее второе: запах хлорки стоял такой, что глаза и горло щипало. Похоже, он перестарался с дезинфекцией.
«Эта дрянь раздражает дыхание и слизистые, — подумал он, — надо бы придумать способ чище и безопаснее».
Он глубоко вдохнул, достал последнюю пробирку и решительно сжал её в руке.
План Е. Последний шанс. Удастся — хорошо, нет — придётся смотреть, как Сайрила тащит бой одна, а самому валяться на быке, изображая дохлую рыбу, разве что сладкую — после всей этой глюкозы.
Грэйт сосредоточился, закрыл глаза и мысленно произнёс:
«Грамотрицательные бактерии, изогнутые, как запятая, с одним жгутиком на конце, без капсулы и спор. Подвижность высокая, движение — как метеор в ночи…»
Он направил часть сознания внутрь пробирки, к микробам, а другую — распустил наружу, представляя, будто его дух проходит сквозь тончайшее сито, распадаясь на тысячи нитей. Эти нити растянулись, охватывая всё вокруг, касаясь каждого живого существа.
И в пределах охваченного пространства он отдал приказ:
«Всех, кто соответствует описанию, — уничтожить!»
Холерный вибрион. Заклинание направленного истребления.
Волна прошла. Расход сил оказался меньше, чем он ожидал, — даже меньше, чем при уничтожении бактерий в теле быка. Грэйт удивился, но быстро понял: эти микробы парят в воздухе, не защищены плотью, потому и гибнут легче. Что ж, тем лучше. Надо добить до конца.
— Вперёд! — крикнул он, хлопнув быка по шее.
Тот заревел и двинулся вперёд. Грэйт поддерживал рассеянное состояние духа, ощущая каждое движение, и вновь и вновь выпускал заклинание. Он обошёл поле, очистил воздух у земли, затем поднял взгляд к небу. Там расход маны был выше, но всё ещё терпим — словно перешёл с первого круга заклинаний на второй.
После второго круга он уже знал: выдержит. А раз так — пора бить по главной цели.
Пока Сайрила и Дева Чумы катались в вихре схватки, Грэйт накинул Плащ Полёта Дракона, расправил руки, и из‑под лопаток вырвались золотисто‑алые крылья.
— Сайрила, я иду! — крикнул он через Ментальную связь.
Сереброволосая драконица мгновенно отозвалась: отбросив противницу, она взмыла навстречу.
Грэйт прорвал облака, и в тот миг над ним вспыхнул огненный круг, разметав тьму. Сайрила, сияя, протянула к нему руку.
— Грэйт, наконец‑то! Держи только Заклинание левитации, не трать силы на защиту — я прикрою!
Её ладонь была тёплой и гладкой. Когда она сжала его руку, вокруг них вспыхнул огненный ореол, мягко охвативший обоих. Пламя гудело, но внутри круга стояла приятная прохлада.
— Можешь колдовать? Хочешь, я понесу тебя?
— Не нужно! — поспешно ответил Грэйт. — Так достаточно.
Он сосредоточился, распуская духовные нити.
Благодаря тренировкам с «ящиком‑молнией» от учителя он научился управлять ими с филигранной точностью даже в хаосе боя. И теперь — вперёд!
— Владычица Чумы! — его голос, усиленный Заклинанием громогласия, прокатился над полем.
Раздался пронзительный вопль, и туман вокруг разлетелся, обнажив спины вздыбленных быков.
— Что ты сделал?! Что ты сделал с моей силой?! — визжала Дева Чумы, и в её голосе звучала паника.
— Что ты сотворил? — весело спросила Сайрила в Ментальной связи.
Грэйт подмигнул:
— Всего лишь направленное истребление холерных вибрионов. Судя по её воплям, попал по самому больному месту.
— Ещё нет! Мы далеко! Я подброшу тебя ближе!
Сайрила вспыхнула азартом. Три огненных сферы сорвались с её ладони и взорвались на теле Девы Чумы. Затем она крепче сжала руку Грэйта и рванула вперёд.
— Ай! Ай‑ай‑ай! — взвыл он. — Руку же выдернешь! Сайрила, полегче!
Она оглянулась, колеблясь, но, вспомнив его просьбу не принимать драконью форму без крайней нужды, отпустила ладонь, перехватила его за предплечье и рывком притянула к себе.
Обняв его за талию, Сайрила ринулась прямо к противнице, в пламени и ветре.
— Колдуй! — крикнула она.
Грэйт метнул сеть духовных нитей, пронзивших чёрный плащ Девы Чумы.
В тот же миг Заклинание направленного истребления холерных вибрионов ударило во всю мощь.
Ткань плаща словно истончилась, а из‑под него вырвался вопль боли.
Грэйт, не теряя момента, воздел руку и громко произнёс:
— Дева Чумы! Именем Владыки Чум я лишаю тебя власти распространять болезни! Отныне холера не послужит тебе орудием зла!
Он улыбнулся.
«Не спрашивайте, зачем пафос, — подумал он. — Просто для торжественности».
