Луна клонилась к западу. В Янчжоу, в «Цуй Линлун», Ань Цзю сидела, прислонившись к стене, а Чу Динцзян стоял у окна с мечом в руках и через узкую щель наблюдал за пристанью.
В комнате время будто застыло.
Лишь когда на востоке посветлело, Чу Динцзян сменил позу и обернулся:
— Иди, поспи немного.
Ань Цзю покачала головой.
— Семь месяцев впереди. Неужели ты собираешься всё это время спать вот так?
— А что в этом плохого? — спокойно ответила она.
Раньше, когда средства слежения были совершенны, даже самое надёжное укрытие не гарантировало безопасности, и ей приходилось быть настороже всегда. Не то что семь месяцев, она годами спала, сидя на стуле или прямо на полу. Если бы не Мэй Цзю, она бы давно забыла, каково это лежать на постели.
Чу Динцзян посмотрел на неё пристально, потом подошёл и, не спрашивая, поднял её, ведя к кровати.
Ань Цзю знала, что он не желает зла, и не сопротивлялась.
— Пока я здесь, и муха не проскочит, — сказал он, укладывая её. — Спи спокойно.
Когда её тело коснулось мягкого ложа, мышцы сами собой расслабились. Это ощущение было и приятно, и тревожно. Если привыкнуть к такой беспечности, потом будет трудно вновь держать себя настороже.
Чу Динцзян хотел добавить что-то ещё, но, взглянув, увидел, что та, кто минуту назад клялась не ложиться, уже спала.
Он невольно улыбнулся и, наклонившись, снял с неё обувь.
Ань Цзю спала чутко. Она почувствовала его движение, но не открыла глаз.
Сон был глубоким и сладким. Когда она проснулась, солнце уже клонилось к полудню. В комнате пахло едой. Ань Цзю надела обувь, подошла к столу и села.
Чу Динцзян молча подал ей чашку чая.
Она прополоскала рот, вдохнула аромат каши и принялась есть.
Он взял булку и поднёс к её губам. Ань Цзю осторожно откусила, убедилась, что всё в порядке, и стала есть спокойно.
Когда трапеза закончилась, она спросила:
— Пристань остановила работу?
— Да, — ответил Чу Динцзян, сидя прямо, скрестив руки. — Всю ночь наблюдал, ничего подозрительного.
Он не сомневался в её чуткости, но всё выглядело как самый обычный причал.
Раздался стук.
Чу Динцзян кашлянул — знак, что можно войти.
Снаружи послышался заискивающий голос мальчишки-служки:
— Почтенные гости, впереди один постоялец выехал, не желаете ли перебраться в его комнату?
— Входи, — сказал Чу Динцзян.
Мальчишка вошёл и поклонился:
— Что прикажете, господа?
— Пристань отдыхает? — спросил Чу Динцзян, хотя ответ уже знал.
— Так точно! — услужливо заговорил тот. — Две баржи разгрузили ночью подчистую. Новых судов не прибыло, значит, нынче будет тихо. Комната у вас хорошая, с видом на реку, ветер по вечерам свежий — самое то для отдыха.
— Тогда остаёмся ещё на ночь, — сказал Чу Динцзян и бросил ему серебряную монету. — Чей это причал?
Мальчишка, радуясь щедрости, поспешно спрятал серебро в рукав:
— Пристань принадлежит семье Фэн. Они богатейшие в Янчжоу, с дедов занимались судоходством. Уже три поколения, и по всем водным путям Поднебесной стоят их причалы. Кроме того, у них есть морские суда. Они собирают диковины по заморским странам и продают их по городам. Говорят, за локоть худшего шёлка выменивают безделицу, а в Бяньцзине она уходит за десятки, а то и сотни лянов! Как тут не разбогатеть!
Получив щедрую плату, мальчишка разговорился, брызжа слюной:
— Главный у них — Фэн Фан, человек ловкий и щедрый, за добрые дела весь Янчжоу зовёт его Великим Благодетелем Фэном. Второй хозяин — его брат Фэн Хан, тоже умелец, только уж больно ветрен. А третий — по имени Цинь Чжэн…
— Третий хозяин — чужак? — перебил его Чу Динцзян.
