— Ха! Только нас и можешь обмануть, — фыркнула я, осторожно переворачивая карты. Удача улыбнулась, можно отыграться.
— Сейчас и проверим, кто кого, — сказал он, сдвигая все фишки вперёд. — Я ставлю на Небесные врата.
Он был игроком, я — хозяйкой стола, а Сяо Шань уже давно проиграла и теперь стояла у меня за плечом.
— Уверен в себе? — прищурилась я.
— Посмотрим, — усмехнулся он.
— Тогда я ставлю всё на банк, — ответила я, толкнув вперёд фишки.
— Вот так! — закричала Сяо Шань. — Бей его, он блефует!
— Посмотрим, — Ли Хунцин неторопливо открыл карты. — Небесная пара.
Мы с Сяо Шань в унисон вскрикнули.
— Иногда, — рассмеялся он, сгребая выигрыш, — чтобы обман сработал, нужно хоть изредка показать настоящую силу.
Я стиснула зубы.
— Ещё партию! — я сняла с руки нефритовый браслет. — Ставлю это.
— Ай-ай, — ухмыльнулся он. — Люди скажут, что я обираю женщин.
— Боишься? — я закатала рукава. — Сяо Шань, сдавай!
Мы уже готовы были начать, когда служанка Цзяоянь принесла таз с охлаждённым арбузом. Я заметила, что у неё лоб в поту, и позвала:
— Цзяоянь, садись, поешь с нами.
— Как можно, госпожа… — замялась она.
— У нас во Дворце Сокровенной Красоты нет таких строгих правил, — усадила я её рядом. — Отдохни, хоть немного.
Она послушно присела. Я взяла её ладонь, провела пальцем по мозолям у основания большого пальца и улыбнулась:
— Ты ведь занималась боевыми искусствами, да?
— Откуда вы знаете? — она испуганно подняла глаза.
— Это видно, — ответила я.
Сяо Шань уже раздавала новые карты и крикнула:
— Госпожа, не отвлекайтесь!
Я отпустила руку Цзяоянь и вернулась к игре. Но я всё время чувствовала, как чей-то взгляд скользит по мне.
Ночью, когда цикады за окном не давали уснуть, я тихо поднялась, чтобы пройтись по двору. Луна лила серебро на каменные ступени, и вдруг я заметила стройную фигуру, отрабатывающую удары.
Движения были плавны, как ветер, и лёгки, как снег.
— Прекрасная техника, — невольно хлопнула я в ладоши.
— Кто здесь? — насторожилась она, прикрывая грудь рукой. В лунном свете я узнала Цзяоянь.
Она поколебалась, потом опустила руки и тихо сказала:
— Государыня.
— Поздно уже, не устала? — подошла я ближе. — Это учение твоего наставника?
— Нет, от отца, — прошептала она и вдруг добавила: — Государыня, вы — хороший человек.
— Так быстро решила? — усмехнулась я. — А кто тогда плохой?
— Император! — вырвалось у неё.
Я вздрогнула.
— Почему?
Она рассказала. Отец её был крестьянином под столицей, но когда пришли чиновники отобрать землю, он воспротивился. Его избили, обвинили в неповиновении и вскоре он умер. Семья обнищала, и мать отправила дочь во дворец служить.
— Они все лгут, — закончила она, сжимая кулаки. — Говорят о любви к народу, а сами губят нас. Я ненавижу их!
Я выслушала и мягко спросила:
— Ты продолжаешь тренироваться, чтобы отомстить Императору?
Она молчала, но взгляд выдал её.
— Не делай этого, — сказала я. — Даже лучший убийца Ло Сяньсюэ не смог. Что уж говорить о тебе.
— Но мой отец говорил, что этот стиль непобедим! — возразила она.
— Тогда попробуй, — я отступила на шаг. — Ударь меня изо всех сил.
— Государыня…
— Не бойся.
Она крикнула и метнулась вперёд. Воздух взвился от силы удара, но я подняла руку и остановила её ладонь.
Цзяоянь застыла, глядя на меня в изумлении.
— Вот наша разница, — сказала я. — А между тобой и Императором пропасть ещё глубже.
— Он тоже владеет боевыми искусствами? — прошептала она.
— И очень сильными, — ответила я. — Его глубина — бездна.
Она опустила голову. Я похлопала её по плечу:
— Забудь об этом. Если хочешь тренироваться по ночам — тренируйся, скажешь, что я разрешила.
Я уже собиралась уйти, когда она спросила:
— Государыня, вы ненавидите Императора?
Я остановилась.
— Почему спрашиваешь?
— Он к вам несправедлив, а вы добрая. Разве не ненавидите?
Я улыбнулась.
— Иногда сердце не знает, что чувствует. Ни любви, ни ненависти, просто пустота.
Она нахмурилась, не поняв, а я пошла прочь. Луна серебрила галерею, и когда я обернулась, Цзяоянь всё ещё стояла в её холодном свете.
Дела в стране не улучшались. В тот вечер, когда листья ещё не начали желтеть, Син Июн прислала за мной приглашение во Дворец Икунь.
Я усмехнулась. Не иначе как пир с подвохом. Но что ж, вода придёт — земля поглотит. Я взяла с собой Сяо Шань и Цзяоянь.
В зале уже стоял накрытый стол. Син Июн встретила меня с почтением:
— Приветствую Императрицу.
— Что ты, сестра, — ответила я, поднимая её. — Мы же свои.
— Пусть так, но порядок есть порядок, — мягко сказала она.
Мы обменялись любезностями и сели. За столом были ещё три наложницы.
Когда подошла наложница У, она дрожащими руками поднесла кубок:
— Государыня, прошу.
