Чжан Хайянь повидал многое, ему доводилось быть свидетелем самых жестоких сцен. Всякий, кто прошёл школу рукопашного боя, знает, что однажды освоив приёмы, ты видишь обычных людей иначе. Даже рост и сила противника меркнут перед привычкой к движению. Для знающего бойца человек без навыков кажется ребёнком. Это даёт необычайную уверенность в себе.
Но стоявшие в комнате люди этой уверенности лишили его впервые за долгие годы. Их позы, манера держаться не выдавали ни малейшей уязвимости, хотя выглядели они расслабленными. Чжан Хайянь понимал: подойди он на метр, и взмах руки одного из них сломает всё, что у него есть. И таких людей в комнате было несколько.
Он не полез драться. В момент его сомнений Чжан Хайцзяо, шедшая за ним, была схвачена за руку одним из молодых людей и выведена за дверь, которая тут же захлопнулась.
Чжан Жуйпу сел у кровати Чжан Хайся и жестом указал одному из людей подать ротанговое кресло для Чжан Хайяня. Он осмотрел скромную комнату и усмехнулся:
— «Убийца бедняков», да?
— Мистер Чжан, — спокойно ответил Чжан Хайся, — если хотите убить — убейте. Зачем нас ещё и оскорблять?
— Меня поражает ваша внутренняя стойкость, — протянул Чжан Жуйпу, слегка замедлив речь. — Бедны до того, что занимаетесь заказными убийствами.
Стоявший рядом с ним молодой парень положил большой свёрток на подушку Чжан Хайся.
— Скажу коротко. Когда вы в первый раз пытались избавиться от меня, я уже всё про вас знал. Но мне показалось, что вы оба такие бесперспективные, что не стоит тратить на вас силы. Зачем мне наводить порядок в Южных морях? Пусть там остаются люди, к которым я привык. Впрочем вы ещё хуже, чем я думал.
— Мы из Южного архива, — ответил Чжан Хайянь. — Наше дело расследовать, а не убивать. В этом мы профаны полные.
— А что вы понимаете в этой чуме? — перебил его Чжан Жуйпу, опираясь на кровать. — Не трать моего времени. Хайянь, когда ты приходил в морг, я понял, что так может вести себя только тот, кто пережил “пятидоу”. А “пятидоу” не было сотни лет. Как ты мог её пережить?
В этот момент его люди перевернули Чжан Хайся на живот. На спине у Хайся были узоры, похожие на крылья бабочки. Это были ожоги, осколочные и взрывные, рубцы от язв, сплошная корка шрамов. Чжан Жуйпу точно нащупал перебитый позвонок и пальцем показал ниже этого места. Позвоночник почти полностью был раздроблен в тех взрывах на острове.
— Я знаю, что у Южного архива свои запреты, — сказал Чжан Жуйпу, глядя прямо на Чжан Хайяня, — но ты, бедняга, ухаживаешь за этим калекой так долго, не устал ли? Если бы кто-то взялся и наконец избавил тебя от этой ноши, не полегчало бы тебе?
Чжан Хайянь медленно вертел во рту лезвие, стараясь не выдать эмоций. Ну, по крайней мере, так думал он сам.
Чжан Жуйпу посмотрел на них ещё минуту, и вдруг улыбнулся.
— Как трогательно, — сказал он Хайся, — этот твой брат, похоже, действительно тебя любит. Тогда я начну. — Он положил руку на спину Хайся и надавил на неё.
— Короче, — произнёс он холодно, — отвечай на мои вопросы. Сейчас я начну дробить ему позвонки снизу вверх. Промедлишь, и я буду ломать их один за другим. Пока у него сохранились ещё какие-то ощущения в руках, но через семь минут двигаться будет только голова…
— Не надо! — вскрикнул Чжан Хайянь и, обрывистым потоком рассказал всё о рифе Паньхуа от начала до конца.
Чжан Жуйпу выслушал его с неожиданно спокойным выражением лица, затем нахмурил брови.
— Что ж, — сухо сказал он, — ты даже не сопротивлялся.— «Убийца бедняков», говоришь? Принципы у вас очень гибкие.
— Значит вы допускаете, что эпидемия в Пенанге — дело человеческих рук? — спросил Чжан Хайянь.
— Пенанг не особо ценное место. Подумай лучше о себе. Не наделал ли ты врагов? — ответил Чжан Жуйпу. — Вы знаете лишь часть общей картины. После того, как в тех трёх деревенях вспыхнула “пятидоу”, в Малакке вскоре появились очаги ещё в пятнадцати селениях. Когда это началось, я уже насторожился и расставил людей по всем деревням. Заболевших я уничтожал, проводил дезинфекцию, поэтому там вспышек не было.
Чжан Хайянь выпрямился и встретился взглядом с лежавшим на животе Чжан Хайся, тот молча кивнул.
— То есть вы хотите сказать, что эта атака была на весь Малаккский район, а Пенанг оказался лишь первым очагом? — проговорил Чжан Хайся.
— Да, — ответил Чжан Жуйпу. — Просто Пенанг ближе к порту, поэтому вспышка началась здесь раньше. К счастью, у меня в окрестных селениях и перевалах есть люди, поэтому у вас в Пераке всё прошло сравнительно спокойно. Но мне непонятно другое: если разносчики чумы — это военачальники из Гуйси, как вы предполагаете, то какова их цель?
— Мы не знаем, — признал Чжан Хайянь. — Если вы действительно столько знаете, то и о «Наньань» должны иметь сведения. Мы ещё не успели проверить тот пароход. Мистер Чжан, займитесь пока локальной санитарной работой, дайте нам несколько дней, мы всё проверим и вышлем телеграмму.
— Я как раз по этому делу и приехал, — Чжан Жуйпу взял бумажный свёрток с подушки у Чжан Хайся и бросил его Хайяню. — Я и мои люди поклялись больше не возвращаться в Китай. Мне нужно, чтобы кто-то раскопал правду. А вы, бедолаги, торгуете у ворот и подрабатываете киллерами, вам явно не по зубам подняться на «Наньань». Вот тебе плата и билет на пароход. Ты едешь и расследуешь, а я присмотрю за твоим другом. Если за полгода ты ничего не выяснишь, твой дружок станет удобрением для моих каучуковых плантаций.
Чжан Хайянь распаковал свёрток, в нём оказались приглашение, билет и кипа импортных денег.
Чжан Хайся посмотрел на Хайяня. Чжан Хайянь убрал свёрток и встретился с ним взглядом.
— Я понимаю, вы в любой момент могли бы нас прикончить, и ваши условия вполне приемлемые. Но у меня есть несколько дополнений, — сказал Хайянь Чжан Жуйпу.
— Каких? — усмехнулся тот.
— Пусть мой друг с утра пьёт рыбный бульон, на обед ест восемь блюд и суп, на ужин — что-то полегче, паштет и пять гарниров с рисовой кашей, в кашу обязательно добавить цветок кордицепса и кусочки хамона. Два раза в день массаж ноги. Ночью он один спать боится, пусть с ним будут хотя бы три девицы. И ещё, ты должен сказать мне, почему Южный архив хочет тебя устранить и кто ты на самом деле.
Чжан Жуйпу рассмеялся, затем поднялся, подошёл к Хайяню и заглянул ему в лицо.
— Тебя вырастила женщина по имени Чжан Хайци? — спросил он.
Чжан Хайянь замер. Чжан Хайци — было именем его ганьнян. Как этот ничтожный прохвост мог это знать?
— Я о твоём друге позабочусь лучше, чем кто бы то ни было, — сказал Чжан Жуйпу. — Если хочешь узнать, кто я такой, спроси Чжан Хайци.
Он оглянулся на своих парней, те сурово хлопнули в ладоши. В дверь вошли люди в мундирах, похоже, пришло время отправляться в путь.
— Пароход по расписанию причалит только на следующей неделе, — произнёс Чжан Хайянь.
— Он пришёл раньше и уже в Малакке. На этот раз он не станет заходить в Пенанг, поэтому у тебя есть всего один день, — сказал Чжан Жуйпу. — Иди. Мой человек сопроводит тебя к причалу.
Чжан Хайянь вовсе не хотел уезжать, он не мог оставить Чжан Хайся. Он бросил на него ещё один взгляд. В глазах Хайся было столько сложных чувств, но слов не последовало.
— Я вернусь, — сказал Чжан Хайянь, накинул военную форму, надел фуражку и, под охраной двух молодых парней, повернулся и ушёл.
