Они были пухлыми, без тени хищности, с тёмно‑синими глазами. Один, покачиваясь, слез с Шэна и, подойдя к Ань Цзю, начал тереться о её колени; другой же неугомонно копался в одежде Шэна.
Вопрос Ань Цзю интересовал и Гу Цзинхуна с Чу Динцзяном, ведь они тщательно скрывали путь. Откуда же утечка?
Мо Сыгуй щёлкнул веером и усмехнулся:
— Я, божественный лекарь Мо, недавно создал новую «следящую благовонию». Эти тигрята — мои следящие звери. Правда, перекормил их, бегут медленно, из‑за них не смог ехать верхом и чуть не сдох в дороге! Накажу их, два дня без мяса!
Чу Динцзян нахмурился, заметив, как один тигрёнок ласкается к Ань Цзю.
— Ты что, нанёс благовоние на неё?
Ань Цзю подняла глаза:
— Когда ты успел?
— У нас с ней общая кровь и смерть, — беззаботно ответил Мо Сыгуй. — Для меня нанести следящую благовонию — дело мгновения. Сделал это, когда мы прощались.
Чу Динцзян недовольно скосил взгляд: «Общая кровь и смерть… будто я не проходил через то же». Он сам удивился, откуда в нём эта ревность.
Ань Цзю промолчала, занявшись тигрёнком.
— Божественный лекарь Мо, — обратился к нему Гу Цзинхун, кланяясь.
— Ах, простите, не признал, — оживился Мо Сыгуй. — С кем имею честь?
— Я, Гу Цзинхун, заместитель посланника войска Шэньцэ Повелителей Журавлей.
— А я, — добавил Чу, — главный наставник Контрольного управления Повелителей Журавлей.
— Ох, и впрямь глаза мои слепы, — Мо Сыгуй засмеялся и почтительно поклонился.
Он был человеком беспечным и не признавал чиновных различий. Даже перед императором он не стал бы раболепствовать.
В другой повозке Лоу Минъюэ, увидев Мо Сыгуя, смутилась и, чтобы не встречаться взглядом, притворилась спящей.
На пятый день, глубокой ночью, отряд достиг Янчжоу. Поскольку усадьба Пяомяо стояла в самом городе, скрытно войти туда было невозможно. Они сняли маскировку, перелезли через стену и собрались в тайном убежище войска Повелителей Журавлей.
Тем временем клан Юй уже договорился с Фэнами о цене груза. Оставалось дождаться возвращения Чу Динцзяна и отправить товар на пристань.
В одном из дворов города мужчина с лисьими глазами бродил без дела, то и дело вздыхая. Это был Шэн Чанъин. Он проспал несколько дней подряд и, проснувшись, почувствовал себя ещё хуже, будто всё это время его придавливало что‑то тяжёлое. К тому же, привыкший к постоянным делам, он теперь не знал, куда себя деть.
Мо Сыгуй, покормив тигрят, вывел их на прогулку и, увидев Шэна, что стоял, заложив руки за спину и глядя в небо, весело окликнул:
— Эй, братец, проснулся?
Шэн обернулся и поклонился:
— О, это божественный лекарь Мо. Я — Шэн Чанъин.
— Знаю, — засмеялся Мо Сыгуй. — Лу‑цзы, верно? Вижу, здоровье у тебя неважное. Если не побрезгуешь моим скромным искусством, позволь осмотреть тебя.
Шэн сдержанно улыбнулся и кашлянул:
— Божественный лекарь Мо слишком скромен. Для меня честь, если вы снизойдёте. Только… зовите меня Чанъин.
— Хорошо, Лу‑цзы, — серьёзно кивнул Мо Сыгуй. — Пойдём в беседку, я возьму пульс.
Шэн лишь тяжело вздохнул и последовал за ним.
Тигрята тем временем разбрелись по двору. Каждый потянулся к своему «следящему» запаху.
Лоу Минъюэ сидела в комнате, обняв меч. Почувствовав, как что‑то приближается, она распахнула глаза. Маленький тигрёнок, весело подскакивая, вдруг наткнулся на её холодное дыхание и, дрогнув, рухнул на пол, глядя на неё влажными глазами.
Лоу Минъюэ помедлила, потом протянула руку. Зверёк ожил, подбежал и стал тереться о ладонь. Он впервые нашёл источник запаха, что вёл его, и от возбуждения дрожал всем телом.
Она подняла тигрёнка и невольно улыбнулась.
Во дворе Мо Сыгуй, ощупав пульс Шэна, заметил исчезновение зверят и чуть приподнял уголки губ.
— Лу‑цзы, — сказал он, сменив руку, — у тебя в теле немало застарелых недугов. Если не заняться лечением, долго не протянешь. Я приготовлю тебе несколько пилюль, принимать будет удобно.
Шэн понимал, что тот не преувеличивает, и с благодарностью ответил:
— Благодарю, божественный лекарь. Сколько я должен за приём и лекарства?
— Не говори о деньгах, — Мо Сыгуй махнул веером. — Я лечу по наитию, а людей выбираю по сердцу. Ты мне по душе, Лу‑цзы, зачем считать монеты? К тому же я слышал от Чу Динцзяна, что ты сведущ во многих делах, и, признаться, хотел бы попросить твоей помощи.
Шэн тоже почувствовал к нему расположение и сказал:
— Раз так, не стану церемониться. Чем смогу — помогу.
В доме Чу Динцзян, обладавший острым слухом, уловил их разговор и едва не заскрипел зубами. Семь лет он добивался дружбы Шэна, а этот Мо Сыгуй справился за две чашки чая!
Он давно не испытывал к кому‑то такой досады.
— Мо Сыгуй, — раздался вдруг холодный голос.
Лоу Минъюэ стояла в саду, держа тигрёнка на руках.
Мо Сыгуй на миг застыл, потом обернулся, улыбаясь глазами, полными света.
— Когда ты успел нанести на меня следящую благовонию? — спросила она.
— Ты и четырнадцатая Мэй — одно лицо, даже вопросы задаёте одинаково, — усмехнулся он.
Чтобы подсыпать ей лекарство, Мо Сыгуй изрядно потрудился. Он знал, что Лоу Минъюэ всегда первая приходит за едой, и велел повару приготовить её любимое блюдо — суп из угря, добавив туда порошок. Это было любимое кушанье Цю Нинъюй, и Лоу Минъюэ без колебаний взяла его.
Он долго колебался, прежде чем решился. Если она и вправду Цю Нинъюй, он обязан защищать её всю жизнь. Таков был его давний обет. Для нынешнего Мо Сыгуя это стало тяжёлым бременем, но он, сам того не замечая, уже сделал выбор.
Он боялся уз, но всё же вступил в Контрольное управление Повелителей Журавлей, и не только ради Ань Цзю.
Мо Сыгуй бросил ей маленький флакон:
— Сама не заметила, когда получила лекарство, зачем же мне объяснять? Здесь противоядие. Верить или нет — решай сама.
Лоу Минъюэ опустила тигрёнка, тот не хотел отходить, всё прижимался к её ногам. Она взглянула на флакон, высыпала пилюлю и проглотила. Она знала, Мо Сыгуй не причинит вреда, но и не сомневалась в его мастерстве.
На самом деле пилюля содержала другую разновидность следящей благовонии. Приняв её, Лоу Минъюэ лишь заменила прежний запах новым. Тигрёнок больше не чувствовал прежнего аромата и перестал липнуть к ней, но стоило Мо Сыгую изменить их корм, и зверёк снова потянулся бы к ней уже по новому следу.
