— Остаток крови тоже можно использовать в лекарстве? — спросил Гу Цзинхун.
По его интонации Мо Сыгуй сразу всё понял.
— Значит, ты хочешь, чтобы тот человек умер вместе с тобой.
Не то чтобы он был обязан Ань Цзю какой-то великой благодарностью, просто выбрасывать столь редкую кровь было бы пустой тратой. Уж лучше отдать кому-нибудь, пусть даже случайному.
Сердечная кровь такого человека — самая важная составляющая снадобья, и обычно всё средство предназначено для продления жизни. Мо Сыгуй догадался: кто-то из живущих уже близок к смерти и нуждается в этом отваре, чтобы удержаться на свете.
Ответа не последовало, и Мо Сыгуй продолжил:
— Вторая половина крови всё ещё обладает силой, но действие её ослабнет. К тому же я уже ввёл тебе другие препараты, и если потом кто-то решит извлечь из тебя сердечную кровь для лекарства, это непременно повлияет на его эффективность.
— И каково будет это влияние — во благо или во вред тому, кто примет лекарство? — уточнил Гу Цзинхун.
Мо Сыгуй покачал головой:
— Я не видел больного и не стану гадать. То, что полезно тебе, может для него обернуться чудесным исцелением… а может и смертельным ядом.
Гу Цзинхун не собирался оставлять тому человеку ни малейшего шанса на спасение, даже если придётся пожертвовать собой.
— Тогда прошу божественного лекаря забрать всю кровь.
— Хорошо, — Мо Сыгуй сложил веер и поднялся. — Мне нужно приготовиться. Приходи ко мне после заката.
— Господин Мо, — Гу Цзинхун задержал его взглядом, — если я опишу симптомы больного, сумеешь ли ты подмешать яд в мою кровь?
Мо Сыгуй долго молчал, прежде чем ответить:
— То, о чём ты говоришь, заманчиво… но если я сделаю это, бед не оберёшься. Взять сердечную кровь — уже само по себе вражда, а если из-за неё погибнет человек, это станет кровной местью, что не смоешь и морем крови. Будь я одинок и свободен — рискнул бы. Но у меня ещё есть дела, которые я должен завершить.
Гу Цзинхун, проницательный как всегда, понял без слов:
— Значит, если кто-то придёт за кровью, ты отдашь её?
— Ха! — Мо Сыгуй усмехнулся. — Сдавать сердечную кровь не в моих привычках. Но вот сам больной мне интересен.
Тот, кто вынужден питаться кровью человека-лекарства, чтобы сварить себе снадобье, наверняка страдает редчайшей, почти неведомой болезни. А Мо Сыгуй всегда испытывал к таким недугам живейший интерес.
Гу Цзинхун чуть приподнял уголки губ и холодно улыбнулся:
— Если бы господин Мо был человеком без страны и без дома, спасай кого хочешь. Дальнейшее меня не касается.
Мо Сыгуй посуровел, взгляд его стал ледяным.
— Ты из Ляо.
— Враг Ляо, — поправил Гу Цзинхун.
— Вот и хорошо, — Мо Сыгуй сжал рукоять своего веера из льда драконьего мозга, пальцы побелели. — Старик мой погиб от рук Ляо. Я не ищу мести, но если встречу их — убью без колебаний.
Гу Цзинхун рассмеялся:
— Прекрасно! Значит, мы с тобой одного пути.
В соседней комнате Ань Цзю вдруг проснулась, сердце колотилось так, что казалось, вот-вот вырвется из груди.
Слишком страшно! Она только что… уснула! Для неё, кроме случаев тяжёлого ранения или обморока, это почти неслыханное событие.
Она судорожно сглотнула, прижала ладонь к груди, стараясь унять бешеный ритм.
Для обычного человека сон — естественное дело, но для убийцы он может стать гибелью. Не знаешь, когда враг подкрадётся. Сейчас Ань Цзю находилась в Контрольном управлении Повелителей Журавлей, и вроде бы опасности не было, но если уж однажды позволила себе заснуть, то может повториться и снова, а это уже беда.
Когда дыхание выровнялось, она выбралась из прохладной воды, сорвала с ширмы плотный хлопковый халат и закуталась. Вытирая волосы, почувствовала, что в комнате Мо Сыгуя творится что-то странное. Её духовное чутьё наткнулось на туманную завесу, сквозь которую невозможно было различить происходящее.
Не случилось ли чего?
